Я не мог поставить фотографию в рамку и украсить ею комнату. Это выглядело бы фанатично, но мог хранить как память.
***
Я смотрел как она спит и вспоминал слова Гора, что тот сказал мне сегодня утром.
Брат проводил меня шутя, дословно: "если б я тебя не знал, брат, то подумал бы что ты влюбился в эту девчонку. Хотя не мудрено, мордашка у неё что надо, да и не только".
Я удивился собственной реакции на подобные слова в адрес Анаит. Хотелось взять Гора за грудки и выбросить в окно со второго этажа. Но в чем он виноват?
Я схожу сума.Стал неадекватным, на работе срывался по любому поводу. Никто не знал, что со мной происходит. Что говорить, я и сам не до конца понимал.
Я ходил на первую операцию, ходил и на вторую. Сначала врал себе, что делаю всем одолжение. Потом случилось то, чего следовало ожидать.
Во время общения с девушкой, я узнал её совершенно с другой стороны. Настоящая Анаит напоминала мне раненого зверька, загнанного в угол. Она признавала все свои ошибки, не отрицала своей вины в смерти сестры. Анаит до сих пор не отпустила Ани, она все ещё жила с мыслью что живёт чужую жизнь.
Когда она смотрела на меня пустыми глазами, полные печали, хотелось взять её на руки, успокоить и сделать все, чтобы она снова улыбалась.
Я понимал к чему в последствии приведёт это общение. Она нравилась мне больше, чем просто дочка друга отца. Проблема в том, что Анаит не просто дочь папиного друга, она ещё и не состоявшаяся невеста моего младшего брата. В добавок ко всей этой неразберихе она ещё и сестра Ани.
Отец ни за что не простит подобного позора, если случится так, что о моих чувствах к девушке станет кому-то известно.
***
В тот момент когда я увидел маму в палате Анаит, стало ясно - это конец.
Мать не выбирала выражений, была настроена довольно решительно. Словно раздраженная кошка она ходила по палате и сыпала на нас с Анаит обвинения. Я не мог позволить ей так с нами обращаться.
Вытащив маму в коридор, плотно закрыл дверь за собой. Теперь я мог дать ей отпор жёстче.
- Что ты несешь, мам? Причём тут люди? - я не узнавал родную мать. - С каких пор тебя это так волнует?
- С каких?! Меня всегда волновало все, что касается моей семьи! Тем более если это рискует ей навредить, - прошипела она.
- О чем ты говоришь? Как Анаит может тебе навредить?! Вы с отцом 13-ть лет жили с мыслью что породнитесь с её семьёй, так что плохого в том что это стало действительно возможным?
- Что? - её карие глаза округлились, - Что ты такое говоришь, Вардан? Эта девушка разбила сердце твоему родному, - слово "родному" она произнесла с особой интонацией, - брату!
- Я тебя умоляю, мам, ты сама то в это веришь? - не сдержавшись улыбнуся я. - Гор абсолютно всем доволен. А тебя прошу проявить немного понимания...
- Если ты женишься на ней, отец не простит тебя. Он лишит тебя наследства. Ты этого хочешь?
Оказывается я правда плохо знал свою мать. Впрочем она меня тоже. Если думает что может манипулировать мною с помощью денег, то зря. Это не сработает.
- Уверен ты об этом позаботишься, - ответил я ей.
Оставив её с распахнутыми от удивления глазами, и как сказала бы Анаит "с упавшей челюстью" в коридоре я вернулся в палату к Анаит. Она как беспомощный ребёнок сидела в инвалидной каляске. Потерянная и грустная. Подойдя к ней ближе я опустился на корточки и взял в руки её ледяные пальцы. Заглянув в глаза сказал как можно увереннее:
- Все будет хорошо, ты мне веришь?
Она не реагировала. Просто смотрела сквозь меня стеклянным взглядом, а по щекам струйками бежали слёзы.
- Анаит, - позвал я, отпустив руки и взяв в ладони её лицо, - посмотри на меня, - она упрямо не подчинялась. - Я все налажу, просто поверь мне.
***
Эпилог
Три года спустя.
Звонкий детский смех приятно щекотал слух. Улыбаясь я делала вид будто не вижу как малыш прячется за креслом. Покатив каляску совсем в другую сторону я причитала:
- Где же он, где...
Сероглазое чудо снова хихикнуло, полушопотом давая подсказку.
- Я тут, - раздалось уже за диваном.
Как бы догадавшись наконец где он, я направила каляску в сторону Тиграна.
- Поймала, поймала, - подхватила ребёнка на руки и посадила к себе на колени.
- Покатай меня большая черепашка, - засмеялся он.
- Я черепашка? - насупив брови сделала обиженное выражение лица. - Ах так, ну, держись крепче, Тигренок!