Да, тогда еще больше заботились о призвании, о конечной высокой цели, нежели о зарплатах. Тогда, хоть и в искаженном виде, но всё еще проигрывалась программа «семейственности и родовой общинности». Скорее по инерции, нежели из-за осознанности.
Учитель всё еще исполнял роль (хоть и отдаленно!) тех самых большаков и большух, что на подсознательном уровне вызывало в детях глубокое уважение, к мнению учителя прислушивались, к учителю шли за советом в самых разных ситуациях, даже в личных вопросах. Не к матери и отцу, а к учителю, к чужому человеку из чужого рода... По большей части учительство не являлось профессией, а скорее призванием, делом всей жизни таких людей. И Сталин тогда прислушался к мнению простых учителей, программу моментально свернули.
Однако враги умны и напористы, вскоре они зашли с другого конца, и уже в 70-х годах профессура кричала о наступившей катастрофе, безвозвратной потере умов и творцов. Всё это есть в открытом доступе, все эти официальные доклады, таблицы и пугающие отчеты с точными данными. И что? А ничего. На то она и программа по захвату и уничтожению, чтобы ей методично следовать. К власти пришли те, которые как раз из «катастрофичных» списков выпускников.
Легко показывать пальцем, искать крайних и виноватых. Труднее создать прочный и нерушимый союз, коалицию, где каждый занят своим делом, сидит в своем укрепленном форте и мастерски владеет исключительно своим уникальным оружием: мужским или женским. Тогда никакой демон не страшен, ибо крепость не пробить, и армию, состоящую из таких крепких родов, ни за что не остановить и не победить.
Еще два века назад «ужасно закабаленные кухней и родами» женщины даже не подвергали сомнению догму, что каждая семья должна воспитать наследника рода. Сейчас же… мы на первых местах в мире по уровню смертности и отсутствию прироста населения, в то время как прирост населения в СССР был ошеломительный, а в царской, дореволюционной, грязной и голодной России – еще больший! И это несмотря на заверения историков о невыносимо тяжких условиях жизни и слёзных песнях медиков об отсутствии в прошлом «настоящей» медицины, всемогущей вакцинации и статистического учета.
В настоящее время мало осталось тех, кто хранит память о своем роде, кто в состоянии назвать поименно своих пра-пра-пра хотя бы до седьмого колена (где и видна вся семья - "7-Я") и рассказать об их жизни, поведать о том, какими они были людьми, чем увлекались, чем отличились. Тем не менее не все такие забывчивые, позволившие обрезать себе родовую память.
Почти в каждой дореволюционной семье было не менее семи-пятнадцати выживших (!) и вполне счастливых детей. И дело не в том, что раньше не умели предохраняться от нежелательной беременности. Умели. Знали кучу способов и частенько практиковали. Просто никому и в голову не могло прийти никакое больное чайлдфри. Рождение детей, со-Творение новой жизни – это естественный, радостный и следующий шаг после объединения мужского и женского в Единое: цельное и божественное.
Встречались женщины, которые из-за слабого здоровья не могли родить, но, как правило, они тогда помогали своим сестрам и братьям растить их детей, становились для племянников вторыми мамками или брали на воспитание сирот. Беспризорников, помирающих от голода в канавах, практически не было, несмотря на бедственное положение деревень в Российской империи, по большей части нарисованное немецкими историками.
Вдумайтесь: у нас даже официальные и самые авторитетные энциклопедии составлены не русскими. А это история нашей (нашей ли?) страны. Что говорить о родовой памяти в семь или четырнадцать колен, если люди не помнят и не знают даже имен своих прадедов!
Неспроста же людей заставили сжечь их родовые книги. Мало кто решился сохранить за печкой запрещенное, за такие книги убивали всю семью. Впрочем, это продолжали делать и позднее: даже за хранение простой, но запрещенной и неудобной для правящей партии художественной литературы, шились расстрельные дела. Представляете, что творилось, когда, согласно плану элит, потребовалось уничтожить память о грамотной и отнюдь не немытой Руси?