— Мы слышали, что ты можешь колдовать без палочки…
— Но разве такое возможно?
— А вы проверьте, — Дима выпрямил руки, немного разведя их в стороны, демонстрируя ладони.
— Ладно, мы хотели спросить тебя…
— Что у тебя с этим магспирантом из Тибидохса?
— А как вы думаете? — Дима довольно улыбнулся, а братья переглянулись. — Вот. Именно то, о чем вы подумали.
— Тогда откажись от него.
— Порви с ним.
— И зачем мне это? — «Слышал бы меня Паша!».
— Стань нашим.
— Зачем тебе он один…
— …когда нас двое?
— Вы уж простите, но я не просто так выбрал Пашу. Почему вы думаете, что можете превзойти его? — Дима осекся, увидев два одинаково-похотливых взгляда, устремленные на него.
— Нас двое, — их голоса слились.
— Ну и?..
— Мы докажем, что лучше этого магспиранта.
Мгновение и Дима ощутил, как в голове зазвенело. Это фраза повторялась и повторялась, словно эхо. Он почти осел на пол, но две пары рук подхватили его, не давая упасть. Звон прошел. Дима отнял руки от висков и хотел встать. Тут-то он и понял, что почти не контролирует свое тело. Дыхание участилось и ему стало очень жарко. Хотелось в душ под холодную воду, чтобы ушло это наваждение это… Черт! Дима стиснул зубы. Что они сделали с ним? С его телом?
— Что вы сделали?! — даже слова давались с большим трудом.
— Мы помогли тебе расслабиться.
— Мы знаем, насколько ты можешь быть агрессивным.
— Подонки…
Дима спиной чувствовал мягкость импровизированной кровати. Он ощутил руки на своей груди, но сделать с этим ничего не мог. Попытка сказать что-то обернулась очередной неудачей.
— Не беспокойся…
— Сейчас тебе станет легче…
Поцелуй. А ведь это почти то, чего ему сейчас хотелось. Дима подался вперед. Их языки начали борьбу за превосходство. Этот танец на мгновение успокоил слизеринца, но в следующую секунду, когда он освободился от своей мантии, огонь запылал в нем с новой силой. Дима поддался вперед, прижимая свое тело к чужому, возвращая поцелую. Ему пришлось отстраниться, чтобы снять рубашку, которая только мешала. Контакт голой кожи привел парня в еще больший восторг. Его хотели уложить, но он не дался. Такой жар невозможно обуздать, если просто лежишь. Дима перехватил руку и повел ее в обратном направлении. Он уперся коленом в подушки, а руками в чьи-то плечи. Сейчас ему было все равно кто, где и зачем. Слизеринец делал то, что хотел, а остальное уже было не важно. Он ощутил касание губ к своей спине. Это было настолько приятно, что Дима прогнулся от удовольствия. И все же он не собирался просто наслаждаться происходящим — он намеревался получить максимум удовольствия.
***
Ощутив укол беспокойства, Питер прибавил ходу. Он прыжками преодолел несколько пролетов и побежал по темному коридору. Сейчас гриффиндорец создавал столько шума, что даже плащ-невидимка не спас бы, наткнись он на смотрителя.
Найдя местонахождение Димы, он быстро подхватил плащ и выбежал из комнаты. Возможно, это было немного не разумно оставить Винса на попечение Стива, но больше ничего не оставалось. Его друг хоть и был вспыльчивым, но нападать на раненого не стал бы. Не в его это правилах. И все же?.. Раненым был Маклакенс! Тут уж ничего нельзя было обещать. В его присутствии Винс вел себя податливо, но что же будет, если их оставить одних? «Ну, в крайнем случае, придется лечить обоих. Не поубивают же они друг друга?».
Преодолев еще коридор, Питер подбежал к нужной аудитории. Дернул за ручку — заперто. А чего, собственно, еще следовало ожидать? Сделав шаг назад, гриффиндорец стянул с себя плащ и направил палочку на замок.
— Гетронум!
Изобретенное им все отпирающее заклятие на Чарах сработало безотказно. Распахнув дверь, Питер ворвался в помещение и замер на пороге. Направляясь сюда, он готовил себя к возможности увидеть такое, но гриффиндорец все же оказался неспособным воспринять увиденную картину. Шок захлестнул Питера и теперь он засомневался в правильности своих действий.
Привлеченный резким звуком, Дима на секунду поднял глаза, но быстро вернулся к своему прежнему занятию. Этого мгновения хватило Питерсону сполна. Он увидел то, что следовало, и поднял свою палочку.
— Петрификус Тоталус! Петрификус тоталус!
Два луча поразили братьев Хорн. Тот, что находился сверху, не удержался и свалился на пол. Второй же остался лежать под внезапно выгнувшимся Димой. Надавив на грудь одного из братьев, слизеринец поморщился и поднялся с кровати. Медленно и изящно, словно кошка, голый до пояса Дима направился в сторону Питера. Гриффиндорец смотрел в эти затуманенные глаза и не мог понять, что с ним сделали эти двое.
— Дима, что с тобой такое? Ты…
Даже не обращая внимания на слова, Дима подошел ближе и впился в губы Питера обжигающим поцелуем. Прижимаясь плотнее, слизеринец заставил Питерсона сделать шаг назад и упереться спиной в дверь. Пользуясь замешательством жертвы, Дима обвил одну руку вокруг шеи Питера, а второй зарылся в его волосы. Такому напору невозможно было сопротивляться. Питерсон обнял слизеринца за талию и попытался перехватить инициативу, но у него ничего не получилось. Дима своим языком вытворял такое, что кружилась голова.
«Это неправильно! Это не он!» — Питер резко отстранился, ударившись головой об дверь. Диму, однако, это не смутило и он снова полез целоваться.
— Дима, посмотри на меня! Это я — Питер!
— Питер, — повторил Дима и на мгновение замер. — Ты хочешь меня, я это чувствую, — насмешливая улыбка. — Вот тут… — Рука Димы легла на пах Питера. — Так что не сопротивляйся и будь паинькой…
Еще один невообразимый поцелуй. Питерсон не сразу понял, что рука Димы расстегнула его ширинку и проникла внутрь.
— Что ты делаешь?! — Питерсон отпихнул Диму от себя.
— Я хочу помочь тебе получить удовольствие…
— Хочешь удовольствия?! Так ты его получишь!
========== Глава 17. Последствия прошлого ==========
Глава 17. Последствия прошлого
Следующее утро началось с глубочайшего шока. Дима все помнил. ВСЕ! Он вскочил с кровати и умчался в ванную. Парень не верил и не хотел верить отражению. Шею и грудь покрывали лиловые засосы. Ему хотелось разбить зеркало, чтобы не видеть всего этого. Хотело избавиться от ощущение чужих пальцев, блуждавших по его телу, легких и дерзких поцелуев, покрывавших его кожу. Таким грязным Дима еще никогда себя не ощущал. На глазах наворачивались слезы боли и обиды. Даже не снимая джинсы, он залез в душ и включил воду. Ноги его не держали. Он осел на плитку, обнимая свои плечи, которые содрогались при каждом всхлипе. Ледяная вода смешивалась со слезами и текла вниз. Было холодно, но этот холод был ничем в сравнении с болью в груди.
— Что ты творишь?! Ты же заболеешь!
Вода теплеет, но Диме все равно. Он закрылся от всего вокруг, поглощенный своей болью. Теплые руки обнимают его, вырывая из собственных мыслей. Парень чувствует, как намокает одежда того, кто пытается его успокоить. А ведь действует. Все же могло обернуться еще хуже. Дима это понимает и всхлипы слышны все реже и реже. Он разжимает руки, прислоняется к мокрой одежде и обхватывает спину своего успокоителя. Все могло обернуться значительно хуже, если бы эти близнецы добились своего. Немного отстранившись, Дима находит то, что искал. Ему хотелось немножко радости. И он ее взял, запечатлив поцелуй на губах Питера. Пусть это он — тот, кто даже не скрывает своего желания обладать им, кто почти заявил свои права на него, кто вчера дал его телу разрядку. Но он тот, кто бросился его спасать, кто не идет напролом, кто вчера не воспользовался своим шансом поиметь его.