Это просто поцелуй. Небольшая доза счастья, которую Дима может позволить себе взять за свои страдания. Пусть это парень. Пусть Питерсон. Пусть потом он пожалеет об этом. После него все вернется на свои места. Дима так решил и так будет…
***
— Профессор, вы тут? Вы не отвечали, так что мы…
Дима с Винсом пришли в назначенное время и место… вроде. Больше дверей с пылающими зелеными факелами они не нашли. Помещение было меньше предыдущих апартаментов профессора Дроклова и по тому казалось еще больше заставленным. Видимо, профессор постарался унести из подземелий все и поплатился за это свободным местом. В середине комнаты стоял стол с большим котлом, к которому слизеринцы и направились. На столе еще лежала доска, два ножа и несколько коробочек. В самом котле было пусто.
— А нам можно тут находиться, если его нет?
— Сказал прийти — мы пришли.
Из центральной комнаты вели три двери: выход, спальня и еще одна. Поскольку дверь в комнату с кроватью была приоткрыта, парни позволили себе туда заглянуть. Однако они были разочарованы — то была обычная спальня. Их надежды увидеть что-то действительно стоящее не оправдались. Единственное, что указывало на хозяина комнаты — было обилие зеленого цвета.
Закрыв дверь, Дима и Винс переглянулись, а потом вместе перевели взгляды на третью дверь. Они хотели уже постучать, но услышали доносящиеся из-за нее голоса. Один было еле слышно, а другой играл на повышенных тонах и явно принадлежал Дроклову. Почувствовав неладное, Дима отстранился, потянув за собой друга — правильно сделал. Дверь резко распахнулась, ударив шкаф с мелкими сосудами. Вместе с дверью в помещение влетел Лимпфон, приземлившийся на пятую точку, обижено потирая ушибленную голову. В дверях моментально появился хозяин апартаментов. Если сказать, что профессор Дроклов был в ярости — значит, ничего не сказать. Волосы были распущены и падали на лицо, кожа пылала в приступе бешенства, глаза метали молнии. Казалось, что если к нему поднести бумагу, то она определенно вспыхнула бы. Было видно — преподаватель еле сдерживал себя. Упираясь в дверные косяки, он прерывисто дышал. Студентов он даже не замечал.
Профессор Лимпфон же смотрелся тоже совсем иначе, сидя на каменном полу у ног Дроклова. Он выглядел довольным, хотя у него и была разбита губа, а рукой он держался за живот. В остальном — почти как обычно: величествен и спокоен. Он оказался значительно наблюдательней, так как почти сразу подмигнул двум слизеринцам. Лимпфон уже хотел что-то сказать, но Дроклов его опередил:
— Подумай дважды, прежде чем сказать что-то еще! — его речь была похожа на шипение.
— Гектор, ты…
— Подумай!.. — огонь в глазах Дроклова стал еще выразительней.
Лимпфон только тяжело вздохнул, поднимаясь с пола. Он скрестил руки на груди и закрыл глаза, задумавшись. Повисла тишина. Дроклов не своди глаз с Лимфона, второй стоял не двигался, а Дима и Винс смотрели то на одного, то на другого преподавателя.
— Ладно, — Лимпфон довольно улыбнулся.
— Ч…? — Дроклов разом выпал в осадок.
— Ладно. Я принимаю твои условия, но… — он ткнул в Дроклова пальцем. — Я волен использовать все средства, которые посчитаю нужными! — Лимпфон подошел и, приобняв Диму за плечи, направился к выходу. — Так что Диму я забираю.
Уходя, Дима увидел побледневшего и встревоженного Дроклова, который был готов сорваться с места и броситься вдогонку, но так этого и не сделал.
***
— Что нужно было Лимпфону? — задал вопрос Винс только пришедшему Диме.
— Он просил кровь дракона.
— Зачем она ему?
— Не знаю, но не к добру это все. Кровь дракона применяется только в особо сложных и сильнодействующих зельях… — Дима сел рядом с Винсом на свою кровать. — А почему ты здесь?
— Тебя жду. Да и Чарем попросил «погулять».
— Профессор так быстро тебя отпустил?
— Он взял твои ингредиенты и кое-что у меня, — Винс продемонстрировал указательный палец. — Кровь девственника. А потом отпустил. После вашего ухода он был таким серьезным, решительным…
— Что же между ними произошло?
— Что между ними произошло? — перекривил чей-то голос. — А с вами-то что такое?!
Слизеринцы разом осмотрели комнату — вроде, никого. Однако балдахин второй кровати на противоположном конце комнаты распахнулся. Том, похоже, не спал — дремал. Так что, наверное, слышал их разговор. Гриффиндорец направился к ним и, разглядывая двух парней, прислонился к кровати Стива.
— Что с вами-то такое? — уже беспокойней повторил он. — Я вас не понимаю. Что вы себе думаете? — слизеринцы только непонимающе переглянулись. — Вот ты, Загорный. Все же знают, что у тебя с этим магспирантом ничего нет, да и не с кем другим тоже. Почему же ты отвергаешь Питера? Оправдываешься тем, что он парень? Да на это уже давным-давно всем плевать. В конце же концов, хоть тебя и определили на Слизерин, ты не такой уж и темный. И все равно водишь Питера за нос!
— Думаешь мне нравиться, что он за мной бегает? Да я бы с радостью послал его куда подальше, вот только он никак этого не поймет.
— Так оборви его надежду. Скажи ему все прямо, — Том прыснул, будто говорил понятные ребенку вещи. — А ты, Маклакенс. Ты вообще какой-то неправильный. Должен признать, что ты не такая скотина, каким я тебя считал.
— Я должен считать это комплиментом?..
— Вообще, что в последнее время происходит? Вы со Стивом объявили перемирие? Не ругаетесь, не конфликтуете — это более чем странно! Ты нарушаешь все мои представления о слизеринцах.
— Это плохо или хорошо? — обратился Винс к Диме. Второй пожал плечами.
— Более того. Ты любезничаешь со Сьюзан и она отвечает тебе тем же. Вам двоим. Лучше бы вы оказались типичными слизеринцами, тогда этот разговор никогда не состоялся бы, не возникло бы проблем и может даже жили б мы спокойной жизнь.
— Спокойно мы бы точно не жили.
— Потому, что вы бы нас все равно доставали.
— Возможно, да. Возможно, нет. Вы же не можете с уверенностью сказать, как бы жизнь сложилась…
Отстранившись от кровати, Том вышел, больше ничего не сказав. Оставшись одни, слизеринцы еще секунду размышляли над его словами.
— А ведь он в какой-то степени прав. Нужно сказать Питерсону с глазу на глаз, что между нами ничего быть не может…
— А что он про меня сказал?! Какое я вообще отношение имею к тому, что Оувинс стал каким-то более покладистым и не лезет ко мне? Жить только легче стало. Да и что плохого в дружбе со Сьюзан?
***
За ужином Вирджиния объявила, что слизеринцы могут возвращаться в свои прежние спальни. Крайний правый стол был неописуемо рад. Однако хорошая новость была подпорчена плохой. В Хогсмите было совершено зверское убийство волшебницы. Эксперты из Министерства утверждали, что это дело даже не рук, а лап какого-то существа. Директор посоветовала студентам быть бдительными и не покидать пределы школьной территории.
После слов Вирджинии в зал влетела сова, что немало встревожило преподавателей, ожидавших неизвестно чего. И все же сова была школьная и приземлилась на Гриффиндорский стол. Питерсон снял письмо и отпустил птицу. Зал молчал, наблюдая за действиями студента. Питер не подал виду, прочел письмо, допил содержимое своего кубка и покинул зал. Многие еще долго смотрели ему вслед прежде, чем вернуться к своим прежним занятиям.
Дима всматривался в ночное небо над Хогвартсом. Невообразимо холодно, но ему лень спускаться за теплой мантией. Наверное, скоро уже пойдет снег, покрыв землю белоснежным покрывалом. А ведь он любит снег. Рожденному зимой сложно ее не любить.