Тут было так тихо и спокойно, что Дима уже почти пожалел о своем поступке. После ужина он зашел в башню Гриффиндора, но ни его кровати, ни его вещей уже там не было. Наверное эльфы успели все перенести и вернуть на прежние места. Обидно. Из-за такой поспешности он теперь стоит и мерзнет. И все равно это к лучшему.
Дверь за спиной скрипнула. Тихий цокот каблуков, заглушаемый порывом ветра. Дима развернулся. А Питерсон все же надел мантию потеплее. Наверное, он не понаслышке знает, что в это время года на Астрономической башне волчий холод.
Они стояли и смотрели друг на друга. Питер ждал, а Дима не знал, как начать.
— Думаю, ты звал меня не в любви признаваться, — Питерсон был чем-то не доволен.
— Типун тебе на язык. Я позвал тебя, чтобы сказать оставить меня в покое. Я не испытываю к тебе ничего, так что дай мне нормально жить.
— Не испытываешь, значит? — Питерсон действительно был чем-то раздражен и видно это очень сильно. Он сделал шаг навстречу, продолжая говорить: — Очень подходящий момент для такого заявление, но вот что я тебе скажу, — Питер подходил все ближе, а у Димы за спиной перила и пропасть, — ты должен что-то чувствовать по отношению ко мне: злость, привязанность, ненависть или отвращение. Что-то, но не ничего! — он уперся руками в перила по обе стороны от Димы, нависая над ним. — Так что такие слова меня совершенно не устраивают. И знаешь, что…
— Ты не Питерсон.
— А?
— Ты не Питер Питерсон, который учиться в этой школе. Кто ты?
Питерсон отстраняется и заливается отвратительным смехом, от которого мурашки по коже бегут.
— А какое это имеет значение? — это улыбка психопата, но не Питерсона.
Пальцы на его руках удлиняются, наращивая длинные когти.
— Зачем тебе я?
— Не будь настолько высокого мнения о себе…
— Но ведь тебе нужен я.
ЛжеПитерсон оскаливает острые клыки, но Дима стоит не двигается.
— Скажи: ты боишься смерти?
— Кто ты, чудовище?
Существо бросилось вперед, но Дима оказался быстрее, призвав свой защитный щит. Когти и зубы заскрипели, оставляя на защите царапины. Парень поморщился и выхватил палочку.
— Акцио метла!
— Думаешь, эта защита тебя спасет?
Дима только хмуро улыбнулся. Те же слова, произнесенные другим телом. Сегодня у него есть палочка, но это существо не его прежний противник. Чудовище с новой силой впилось в щит. Парень чувствовал эти новые царапины, но руку не опустил.
— Прости, но я не сражаюсь с тем, чего не понимаю. Прощай.
Делая усилие, Дима убрал защиту и перепрыгнул через поручни. Метла как раз кстати. Он устремился вниз, надеясь быстрее достигнуть земли. Все внутри захолодело, когда он услышал шелест крыльев. Дима оглянулся — так оно и есть. Это существо мчалось за ним, распахнув черные ободранные крылья. Не самое приятное зрелище.
Налегая на метлу, слизеринец ускорился, резко сворачивая вправо от стены. Существо устремилось за ним. «Только бы получилось!..» — Дима свернул у самой двери и летел к входу. Он слышал смех сзади себя, но не обратил на него внимания. Остаются считанные метры до дверей, и тут он резко затормозил, развернулся и вызвал щит. Громкий треск. Он оступился, но держался на ногах. Существо упало наземь с осколками щита и пыталось подняться. Не теряя зря времени, Дима побежал к входу. У Хогвартса слишком мощная защита, чтобы впустить такую мразь внутрь. Вверх подниматься не было сил. Дима направился в кабинет Дроклова. Если это существо кто-то пронесет или проведет внутрь, то начнутся очень серьезные проблемы.
***
В голове стоял туман, давящий на мозги. Думать совсем не хотелось. Да и зачем? Лежишь себе на мягкой постели и ни о чем не думаешь. Хотя… если думаешь о мягкости постели, то это уже мысль. Значит, все же думать не лень. Скорее просто не хочется задумываться о чем-то важном. Например, о поджидающей тебя за порогом школы смерти!
— Лежи. Сказали, что тебе нужно отдохнуть…
— Где могильник?
— Кто?
— Могильник. Существо, призываемое при жизни, чтобы умертвить человека, ставшего причиной смерти призывающего.
— Что это еще за существо?
— Видимо, Лестерсон призвал могильника, а я причина его кончины. Это очень темная магия. Да и плата велика…
— И какова же плата?
— Душа призывавшего будет находиться в рабстве на протяжении сотни лет.
— Почему же тебя до сих пор не нагнала эта хрень?
— Наверное, не мог меня найти или у него еще с кем-то договор. Кстати, могильник может менять обличия, так что не ведись у любого на поводу.
— И как же тебе быть? Можно ли избавиться от этого могильника?
— Запросто, — Дима снова откинулся на подушку. — Они существа практичные. Нужно просто предложить сделку выгоднее.
— Какую?
— Вечное рабство души — тут-то он не откажет. Хотя можно сойтись и на меньшей цифре… — как-то слишком добродушно это прозвучало.
— Ты меня пугаешь…
— А как бы ты себя чувствовал, Винс, если бы по твоим пятам шла смерть, и ты ничего с этим не мог поделать?
— Разве нет другого способа?
Дима пожал плечами.
— Могильник не может убить никого, кроме «причины». Так что мне придется держаться в стенах школы.
Винс замолчал, не зная, что сказать. И все же решил перевести разговор немного в другое русло.
— На тебе ни царапины, но ты слаб. Что там произошло?
— Царапины нет. Есть осколки, но они внутри. Могильник разбил мою защиту. Теперь я как раненое животное зализываю раны, а это существо мечется в пределах школы.
— Как это «разбило»?
Дима грустно улыбнулся.
— Вдребезги. Я теперь не могу призвать свой щит. Пока не могу. Мне нужно время, чтобы восстановится, а пока… я беспомощен. Магию применять могу, но это заберет сил больше обычного и замедлит восстановление.
— Так ты же…
— Винс, я сейчас ни на что не способен. Прости, что обо мне беспокоишься. Иди спать, я тоже бы не отказался.
— Если ты не заметил, то теперь ты живешь не один.
— В каком смысле?
— Я попросил, чтобы меня подселили к тебе. Так что, в случае чего, я рядом.
— Спасибо, Винс.
— Не за что. О, и еще. Тебя Питерсон искал. Ты же назначил ему встречу. Он не смог попасть на площадку, но слышал ваш разговор.
— Пусть отдыхает. Я уже не намерен разговаривать с ним сегодня…
— Так я, что ли, зря тут жду?
Винс с перепугу отшатнулся, когда Питерсон материализовался из воздуха.
— Ты все слышал — значит, все знаешь. Можешь быть свободен! — Дима повернулся и уткнулся лицом в подушку.
— Я бы все-таки хотел с тобой поговорить…
— Хочешь поговорить — говори с Винсом или найди кого-то другого. Я безумно хочу, — протяжный зевок, — спать. И больше не входи в комнаты без спросу.
— Но, Дима…
— Иди уже! — Дима сжал руками подушку.
Питер сделал шаг к кровати, но путь ему мгновенно преградил Винс. Слизеринец указал на дверь. Питерсон видел, как прерывисто дышит Дима, но настаивать не стал. Даже если в прошлый раз, Питер помог ему угомонить боль, то эту он решил принять самостоятельно. Надо уважать выбор другого. Питерсон направился к двери, набрасывая на плечи плащ. Сейчас Дима не примет его утешение, но может позже он примет помощь?
========== Глава 18. Исполнение желания ==========