- Ты пришел. Что-то ты долго, - этот голос было сложно перепутать с чьим-то еще.
- Да, я не спешил тебя увидеть.
Дима сделал шаг вперед. По его расчетам Питер находился близко. Хотел сделать и второй, но внезапно он увидел. Это было не обычное зрение. Все предметы в комнате виделись в сине-фиолетовых тонах. Раньше тут были только трибуны. Не было столов, стульев, шкафа и они… не двигались! Дима сделал шаг назад, повернулся и чуть не закричал от ужаса. За ним стояло чудище примерно два метра ростом. У него было много щупалец и зубастое отверстие, которое можно было принять за рот. “Стоп! Меня бы не отправили в помещение со смертельными тварями. Очевидно… это мираж. Круту ж ничего не подсунули!” - но все равно Дима стоял и не двигался. Чудовище будто изучало его. Потом внезапно взвыло и потянуло щупальца. Одно из них обернулось вокруг запястья парня очень ощутимым кольцом.
- Черт! - Дима рванулся, но чудище не пускало. - Гори ты огнище преисподнитском!
Он не видел искры, но уши заложило от пронзительного вопля чудовища. Пламя обхватило существо, и оно отпустило Диму, стараясь сбить огонь. Отскочив назад, слизеринец только сейчас увидел стоявших немного дальше других непонятных существ. Какими-то не дружелюбными казались их клыкастые морды, огромные клешни и шипы по всему телу. Страх накатился новой волной, когда эти новые обитатели зала пришли в движение.
- Кошмар?
- Именно.
Дима повернулся и увидел Питера. Гриффиндорец стоял в самом конце зала. Их разделяла пропасть.
- Скажи, что это все не реально!
- Не могу. Сейчас это реально. Ты должен это чувствовать.
- И что делать? Что мне нужно сделать?
- Иди ко мне.
Дима поспешил вперед, но пропасть между них была тоже вполне реальной. А чудища все приближались.
- Так тут же пропасть!
- Отвечай честно на мои вопросы и с каждым ответом будет появляться одна платформа. В случаи лжи - одна пропадает. И советую тебе не медлить.
- Давай быстрее!
- Что ты чувствуешь ко мне?
- Неприязнь! - платформа появилась и почти сразу пропала. - Что такое?!
- Это не вся правда, - казалось Питер был немного огорчен.
- Что еще за?!
- Говори! - такой тон был Питерсону несвойственен и Диму это напугало.
- Неприязнь и симпатию, - платформа появилась и, вроде, не спешила исчезать.
- Тебе нравится со мной целоваться?
- Что?!
- Дима! - Питер был обеспокоен не на шутку.
Казалось, что Дима скорее отправиться в лапы к чудовищам, чем ответит правдой. Гордость и принципы сражались со страхом. Жуткая смесь. Дима сжал кулаки. Сейчас ему хотелось остаться среди двух огней, и чтобы они не могли его достать. И не мог. Слеза бессилия с примесью страха за свою жизнь. Дима не хотел умирать. Больше всего он ценил жизнь. Не существование, а именно жизнь. А сейчас его сковывали цепи - принципы и мировоззрение. Они полезны, но если их убрать получится сломанный человек. Можно убрать только некоторые, но не все.
- Да, - одна цепь дала трещину.
- Ты когда-нибудь думал о сексе со мной?
Питер его ломал. Ломал часть Димы, специально и в столь специфический способ.
- Да, - трещина стала больше.
- И в каком смысле? С хорошей стороны? - голос Питера был таким осторожно-заинтересованным, таким неподходящим в данной ситуации.
- Да, - цепь не выдержала.
Дима громко всхлипнул. А ведь это больно. Когда тебя, даже только часть тебя, ломают. Так долго он это скрывал, боролся внутри себя, а тут ему приходится говорить все это предмету ненависти и обожания. Слезы уже давно проложили себе путь вниз. Дима осел на плиту. Ему внезапно стало все равно. Он хотел заслонить лицо руками и нащупал эту дурацкую повязку. За чем она вообще нужна?! Одним движением Дима стянул гладкую промокшую ткань и отбросил в сторону. Хотел отбросить, но внезапно увидел гладкий каменный пол залы. Не плиты - пол. В порыве непонимания, слизеринец обернулся назад - никого. Зал был пустым. Впереди, всего в нескольких шагах, Питерсон… и он. Их двое. Никаких чудовищ, мебели и пропастей. Все прояснилось слишком быстро.
- Это была всего лишь иллюзия?! - Дима вскочил на ноги.
- Для тебя это была как вторая реальность, но да. Те чудовища не причинили б тебе никакого вреда. Это все действия зелья.
- Ты?!..
- Все знал, но не мог рассказать.
- Я тебя ненавижу, - Дима сжал кулаки. - Бессовестная скотина. Ты все знал и?.. - плечи вздрогнули в сдержанном рыдании.
- Мне сказали только задавать вопросы.
- Сволочь, - казалось, что весь мир повернулся к нему спиной. - Я тебя ненавижу! Ненавижу! - голос срывался на писк.
- А я ненавижу твое упрямство.
- Скотина, ты еще смеешь ненавидеть меня?! После этого? Ты смеешь… - Дима закрыл глаза, надеясь хоть так избавиться от Питера. - Пошел вон. Уходи!
- Нет. Я не уйду, когда ты…
- Убирайся! - Дима перешел на крик. - Я тебя ненавижу! Слышишь? Ненавижу!
- Скажи это громче!.. Чтобы я поверил.
- Я тебя… - Дима на мгновение заколебался и уже не смог закончить фразу.
========== Глава 35. Пошли… поговорим ==========
Глава 35. Пошли “поговорим”
Это было ужасно. Просто кошмар. Дима был взбешен, расстроен и чувствовал себя преданным. Питеру в двух словах объяснили, что слизеринец будет видеть. Сказали, возможно, ожидать неадекватной реакции. Но ничего не предпринимать и только задавать вопросы. Еще он утверждал, что директор велела задавать именно провокационные вопросы: о чем-то личном, скрываемом или о какой-то тайне. Все остальное: чудовища, пропасть, даже варирующий тон гриффиндорца и его гонения - действие зелья. А ведь Питерсон знал, что для прекращения всего того надо было только стянуть повязку. Какая же он скотина.
Дима попытался глубже зарыться в нишу между коленями, хоть так было совсем неудобно. Брюки уже давно промокли от такого потока слез. Досада и предательства - два чувства, которые сейчас разрывали его напополам. В этом трудно было признаться, но до этого Дима доверял Питеру. Не верил, но доверял. Считал, что в случаи чего мог бы попросить помощи и поддержки.
“Ненавижу ли я его?” - в этом слизеринец еще сомневался. Скорее потерял доверие, но ненависть на его место не пришла.
Питерсон хотел оправдаться, старался успокоить, но ничего не получилось. Питер целовал Диму, сцеловывал каждую слезинку, прижимая к себе, в желании уберечь и защитить. Недолго это продолжалось. Дима вырвался и врезал ему в челюсть. Удар был настолько сильный, что Питерсон упал на пол. Обзывая последними словами, Дима утирал слезы, хотел успокоиться и не мог. Питер все выслушал и задал только один вопрос: “Тебе понравился подснежник?”. Больше Дима и слова произнести не мог. Только стоял и плакал. Питер хотел подняться, но слизеринец мгновенно отшатнулся. “Я тебя…” - он убежал, даже не закончив фразу.
Винс уже спал, когда Дима ворвался к ним в комнату. Чтобы не тревожить друга, Загорный запустил в него Пундусом. Первым желанием было разбить маленький вазончик на столе. Он даже схватил его в руку, но выпустить уже не смог. Цветок ни в чем не виноват, ведь так? Осторожно поставив горшочек на место, Дима без сил рухнул на кровать. Хотелось лежать. Только чтобы никто его не трогал. Думать не было сил, но мысли, то и дело, раздирали мозг на части. Дима не ощущал себя одним целым - это страшно. Ярость накатывалась потоками и отступала, не давая успокоения.
Понимая, что он этого долго не выдержит, Дима принял единое правильное решение.
- Пундус храпундус, - зеленая искра ударила в грудь, и его окутал сон.
***
Тянулись часы, протекали дни, шли недели. Закончился февраль, а Дима все так же стрался избегать Питерсона. Он много думал и не мог понять своих чувств. Возненавидеть гриффиндорца Дима не смог. Он даже простил ему партнерство в исполнении наказания. Это была идея директора - сложно сказать, что эффективная, но повторно переживать тот страх и ужас не хотелось. Все наладилось уже на следующий день после наказания. Дима проснулся вместе с Винсом и все снова пошло своим чередом. Единственное - Загорный избегал Питера. На общих парах он игнорировал его и даже ни разу не глянул в его сторону. При случайных встречах старался найти обходной путь или побыстрее скрыться в нише. Отсиживался у себя в гостиной или в библиотеке.