— Пи? — очень спокойно, что несказанно удивило ее саму, спросила Аманда и ласково посмотрела на… гения. Тоже удивленного.
Порыв вздыбил волосы. Над дорогой пронеслись вихрем листья, ошметки травы, песок, проскакали по обочине лиловые искры.
Каждая вспышка, по ощущениям, была сильнее предыдущей и приближалась… к первому обнаруженному гулю.
— Кажется… Кажется я не в ту сторону цепь замкнул... Хотел, чтобы их всех сразу накрыло, — признался Пи, сглотнул. — Если оно добежит до якоря… Валим.
5
В том, чтобы мчаться сломя голову, были свои несомненные преимущества. Мигом наверсталось потраченное на непредвиденные остановки время. Но. Поворот к хутору и постоялому двору, где Аманда планировала провести ночь, мелькнул и пропал, а подстегнутые дурным некромантом лошади продолжали мчаться. Причем Зола не реагировала ни на пинки, ни на рывки поводьев.
В правом подсумке брякало, хотя не должно, а значит аккуратно упакованные фиалы с зельями разбежались. Хоть бы не открылось-разбилось-растеклось. Эффект от смешивания некоторых будет ничуть не слабее, чем от кремации, устроенной Пи для заразных гулей.
Вот же… День не прошёл, а их тайную операцию наверняка в Драгонии слышно. И видно. Сама вся непонятно в чем, отбитый о седло зад ноет, черенок метлы насажал синяков на бедро, вот Аманда и не сдержалась.
Вопль ввинтился в набрякшие сумерками и почти полностью затянутые облаками небеса.
Лошади встали как вкопанные. Аманда на миг ощутила, что взлетает, ударилась лицом и грудью о лошадиную шею и с невнятным сипом сползла из седла. Едва ноги коснулись земли, пряжки, удерживающие метлу, расстегнулись на раз, на два верная подруга легла в руку. По помелу промчались быстрые зеленоватые змейки разрядов, Аманда, улыбаясь, шагнула к Пи.
Придурок, тоже покинувший седло, бегал взад-вперед, сбивая прицел, забурившись обеими пятернями в волосы. Сверкал глазами, экзальтированно вздыхал, что он гений, что он только что придумал, как из якоря сделать резонатор, и что все просто, как два сложить. Затем изобразил дикие орчанские пляски, выдал зловещий смех, молнию…
Аманда приподняла метлу. И опустила.
Раздался отчетливый дзынь.
В груди Аманды и чуть ниже, в области живота, как всегда при отдаче силы, приятно потеплело, а маленькая темная тучка прицельно плюнула в гения водой.
Часть воды скатилась по подставленному впопыхах щиту, часть щедро оросила полголовы и плечо. Сбледнувший от внезапной помывки Пи мигом притих.
— З-з-зачем? — спросил он, и дрыгнул ногой, как вступивший в лужу кот.
— Это нужно было прекратить.
— Очень зря.
— Очень зря было устраивать свистопляску. Теперь придется ночевать под кустом. И я буду несказанно благодарна, если до утра ты больше ничего…
— Ничего. Как раз благодаря тебе. Там кажется полянка. За деревьями.
Подмокший Пи сделался подозрительно покладист, в указанном направлении действительно нашлась полянка, а в собранных в дорогу сумках — одеяла и еда, не требующая готовки.
Процесс переодевания из мокрой одежды в сухую превратился в форменное представление с участием безымянного зомбоконя Пи. Избавившись от выпендрежных, непрактичных в пути тряпок, темный играл бицепсами, бровями и нервами, расхаживая голышом и предлагая установить вокруг полянки охранный контур, раз она совсем ничем, кроме любования не занята.
Дурацкий приворот к ночи действовал сильнее, так что даже вид голых лодыжек вызывал мысли, далекие от приличных. И хотя самое пикантное осталось под прикрытием лошадиной тушки, Аманда быстро дошла до состояния кипящего чайника.
Последнее было не лишним, учитывая температуру воды в узком, но глубоком ручье неподалеку, с помощью которой Аманда кое-как избавилась от лепестков, пыли и прочего, что набилось в волосы после дневных приключений. Да и вообще окунуться было приятно. Она даже стоны наслаждения от погружения в воду не сдерживала. А ведь вместо ручья могла быть ванна или, на крайний вариант, бочка с водой и чистые простыни в комнате постоялого двора.
Нервы улеглись. Одежда прекрасно почистилась заклинанием.
А когда Аманда с метлой (не оставлять же ее рядом с придурком) вернулись на место стоянки, поляна выглядела совсем по-домашнему. Смирно стояли в сторонке, таращась в одну точку, зомбокони, по кустам были развешаны одежки.
Слегка розовеющий лицом Пи, уже одетый, пытался развести костер, щелкая рычажком гномьего механического поджига. Искры сыпали веером, хворост дымил, но и только.