Аманда смолчала. Не лажала… Лажала, причем недавно. До сих пор аукается, когда перестанет, непонятно. И нервов никаких на придурка нет, а взгляд так и норовит под его рубашку нырнуть. Сволочь темная. Ведь, когда молчит или без выпендрежа разговаривает, даже на умного похож, а как отчебучит… будто ему пятнадцати нет.
— Тебе вообще сколько?
— Сколько что? Заплатили? — переспросил Пи.
— Балда. Лет тебе сколько?
— Нискажу, — покривлялся Пи.
Развернулся всем корпусом к Аманде и качественно отыграл деревенскую скромницу: ковырнул дорожную пыль сапогом, поднял волну ресницами.
А ведь хороши… Длинные, густые… Ар-р-р! Почему у большинства мужиков всегда такие волосы и ресницы, что можно удавиться от зависти?
У козлины Эфареля тоже были. Грива песочная и гладкая, как шелк, а ресницы темные, как самый дорогой Штиверийский шоколад. Горький, с солью и ванильной карамелью. Аманда как раз такой любит безмерно, а Эфарель только молочный с миндалем дарил, когда ухаживания разводил.
Думать о конфетах было приятнее, чем о том, во что превратятся собственные волосы Аманды в отсутствие должного ухода. Сволочной Пи после пробуждения даже без расчески обошелся. Пятерней по патлам прогреб — и как после салона. Убила бы… Из зависти. Шоколада захотелось тоже убийственно.
Пи наткнулся на взгляд, снова ресницами дернул, ухмыльнулся, закопошился по карманам куртки и протянул завернутый в плотную фольгу брусок.
— Держи. — И глазом с синеватой искрой блестит.
— Это что? — Аманда подозрительно посмотрела на дар, подозрительно своевременный и подозрительно похожий на желанный шоколад.
— Шоколад. — подтвердил Пи. — Только он без этих ваших, — бровь подергалась, синяя искра из левого глаза перебежала в правый, — бабьих штучек. И не сладкий. А то у тебя взгляд такой… — Снова бровь и ухмылка кошачья. — Голодный такой. И в животе урчит.
— Это не у меня урчит, а у… — она обернулась на зомби, который почему-то старался держаться поближе к ней. — Как его звать?
— Никак.
— Значит, у Никака урчит, — поправилась Аманда и шоколад приняла.
Куснула, осторожно прижала медленно тающий терпкий комочек к нёбу. Без карамели, но тоже ничего. Наткнулась на внимательный, пробирающий до печенок взгляд Пи, снова покосилась на умертвие.
— Им разве не нужно внутренности чем-то промывать перед зомбированием? Чтоб… не урчало?
— Нужно. Но как я, по-твоему, сделал бы это посреди леса? А даже если бы и сделал, не факт, что вышло бы как нужно. Я не кукольник, многокомпонентные поведенческие алгоритмы лепить на коленке не умею. Не тому меня учили. У этого задача идти и тащить наше барахло, на прямые приказы реагировать и выполнять то, что я сам делать могу, но мне влом. До определенного момента.
— До какого? Пока тоже не разложится?
— Приблизительно, но зарыть лучше пораньше. Бумажка бумажкой, а светить зомби в общественных местах все равно, что с голым задом в… крапиву.
Доходчиво. Аманда поняла про зомби и про то, зачем Пи был нужен меч в кустиках, а потом увидела скопление домов чуть в стороне от дороги.
4
— Лопата есть? — спросил дурной темный, едва дверь открылась.
Аманда на месте мужика сходу бы дала в рыло, но мужик попался вежливый или добрый, он просто дверь закрыл.
Тогда Пи порылся по карманам, достал монетку в десять чаров и пустил ею блик в окошко, о которое плющили носы двое мелких лохматых рожиц и одна круглая в платке и с косой.
В недрах строения раздался грохот и споры, затем дверь снова открылась, но вместо мужика была женщина. Очень деловая, та самая, из окна, но с ухватом. Тоже, небось, мамин. Вон какой черенок отполированный.
Женщина и Аманда оценили друг друга, носимое имущество, потом обе посмотрели на темного. Пи подвис при виде ухвата, моргнул вразнобой, обрел иную, более внушительную точку опоры, чем ухват, чуть ниже уровня глаз хуторянки. Две внушительных точки. Оттаял и сказал:
— Лопата нужна. И лошадь. Я б купил. А еще… так есть хочется, что переночевать…
Аманда собиралась предостерегающе пнуть придурка, уже заблестевшего глазами и отрабатывающего программу «голодный котик», как тот чуть сменил позицию. Рука, вместо того чтобы пнуть в спину, уперлась в упругое благословение. Хорошо легла, правильно.
Аманда отдернула предавшую руку, шарахнулась, врезалась в зомби, что-то хлопнуло и хозяева хутора заметили Никака, которого в упор не видели до столкновения.
— А это с вами еще кто? — выглянувший из-за жены мужик ткнул в брата-подпольца пальцем.