Аманда на всякий случай не отсвечивала, дождалась, пока чумазое брюзжащее и матерящееся нечто не выберется на сухое.
Выбравшись, темный полез проверять у себя в штанах. Снова ругался, но, наконец, добыл нырнувший под ремень футляр. В сотый раз помянул бездну и заполошно принялся проверять свои записи. К счастью, в заговоренный от намокания мешок вода почти не попала, только немного через неплотно затянутый шнурок на горловине.
— Почему тебя так не заговорить? — осмелилась спросить Аманда. Она тоже выбралась из воды и, пока Пи проверял целостность блокнотов, сосредоточенно выбирала тину из волос.
— Дурная идея.
— Пробовал?
— Еще бы. Хорошо, что силы вложил каплю. Нельзя такое на живых. Как в пузырь завернули. Ни попить, ни по…
— Понятно, можно без деталей.
Пи удовлетворился состоянием своих сокровищ, а затем в его дурную голову пришла не более умная мысль, потому что, темный, гадостно улыбнувшись, он рванул поперек ботвы к забору.
Аманда едва успела метлу подобрать и припустить следом. Тоже поперек, иначе за психом было не успеть. Сейчас отмочит какую дурь, а она и не узнает какую.
Через забор Пи перелез, подпрыгнув, навалившись пузом и нырнув вниз головой. Тут же поднялся, оглянулся, мол, что ползешь улиткой? И быстрым шагом форсировал неширокую улицу, направляясь к странному сооружению на повороте. Сооружение представляло собой короткий столб с округлой макушкой, в узкой прорези, как в щели забрала, мигал спокойный зеленый огонек.
Аманда сначала приняла столб за указатель, но это был уловитель магического поля, а указатель нашелся на углу дома. Тот гостеприимный двор, который они с Пи только что покинули, был последний, остальная улица убегала вправо от уловителя, делая петлю и огибая угловой дом с двойным указателем. «Звонца» значилось на одном. На другом: «Старая Тьмень».
По левую руку шумел кронами не то одичавший парк, не то остатки рощи, за ней виднелись макушки какого-то древнего ритуального сооружения, а если смотреть по диагонали через небольшой пустырь, взгляд упирался в ограду городского кладбища.
Пи снова озарился дурной улыбкой, лихо выхватил меч и шарахнул им по верхушке уловителя поля.
От воя заложило уши. Ушибленный столб залил улицу и часть пустыря тревожным алым светом. В окнах заполошно, как на неисправной свет-гирлянде, вспыхивали окна. Захлопали двери, замерцали на стенах и оградах некоторых домов сетки охранных систем.
— Идиот… Зачем? — подергав пальцем в оглушенном ухе, спросила Аманда. Благо кричать не пришлось, воя уже не было, только красный тревожный свет.
— Ты же не хочешь тащиться через незнакомый город с окраины в центр? А так за нами приедут, — улыбался придурок.
— Кто?
— Кто-нибудь. Надзор, например.
— Или целители.
— А ты, — как ни в чем не бывало продолжил дурной некромант, — вежливо попросишь отвести нас в…
— Почему я?
— В надзоре только мужики, а ты симпатичная.
Но не сложилось, сначала выскочившие из экипажа двое чуть было не уложили Аманду и Пи носами в мостовую, но Пи умудрился предотвратить нелицеприятное действие. Он сдернул рубашку с плеча, показал печать договора с клеймом контура ладони и меча в розетке свернутых спиралью треугольников, затем произнес загадочное: «Код 2*, высший приоритет» — и велел доставить в резиденцию «благостной длани».
________________
*Выдержка из циркуляра «Кодировка экстренных вызовов».Код 2. Опасный (неустойчивый, поврежденный) артефакт массового поражения с прогнозируемым вредом среди гражданского населения менее 30%; содействие всех действительных сотрудников надзора и службы отлова при обращении обязательно.
П р и м е ч а н и е. Наказание за неоправданное, несанкционированное или ложное объявление тревоги с использованием кода варьируется от штрафа до лишения магического статуса с полной блокировкой дара в зависимости от тяжести последствий и причиненного материального ущерба.
6
Через полчаса они уже были в конгрегации. Силы закончились еще в экипаже, а следующие несколько часов и вовсе превратились в калейдоскоп, разобрать который напрочь уставший мозг отказывался.
Аманда старалась не садиться и не прислоняться, потому что понимала: едва она это сделает — тут же отключится. Она даже вымыться уже не мечтала, только спать. А приходилось делать вид, что она понимает, о чем ей говорят. Иногда ей казалось, что она даже понимает, и тогда кивала или качала головой.