Когда строгая светна вела ее по коридору в обещанное для отдыха место, события вспоминались без всякой хронологии.
Арен-Фес с помятым лицом, будто его из постели подняли, едва он глаза закрыл.
Стражи из надзора в экипаже, подозрительно поглядывавшие и не сводившие глаз всю дорогу. Один нервно тискал в руке какой-то артефакт, другой дважды напомнил Пи, что ему будет, если произнесенная фраза про код 2 и приоритет хотя бы в четверть — вранье.
Пи псих-психом: в волосах кругляшки тины, рубашка в зеленых разводах, грязь на сапогах. Ему с макушки статуи Посланника плевать, что после него на чистом полу грязные следы. Меч оттопыривается нагло, грудь с рисунком тьма-вязи колесом, глаза горят и дурная улыбка до ушей.
Ей-Тьма, будь Аманда на месте встречающих, закрыла бы подальше от нормальных. Впрочем, она сама была не чище, и вряд ли ее собственная улыбка гляделась разумнее. Особенно когда у нее хотели метлу взять.
— Не надо, — попросил Пи, и от нее сразу отстали.
Темный будто порывался поближе к ней стать. То приобнять, то поддержать за локоть. Но между ними все время кто-то сновал.
Потом подошла светна и сказала, что ей приказано показать веде комнату, где та сможет отдохнуть, а личная беседа со светеном Арен-Фесом состоится утром.
Вышли наружу. Снова куда-то шли. Аманда видела только посыпанную серым щебнем дорожку под ногами, край длинного бордового балахонистого одеяния идущей впереди светны и сосредоточенно держалась за метлу, благодаря которой удавалось сохранять вертикальное положение.
Комната, ванна с лавандой и мятой, от аромата которых веки стали вдвое тяжелее, но Аманда сделала еще одно усилие. Последнее. За последние часы этих последних усилий было не сосчитать. Подумала и не стала отказываться, когда светна предложила помочь вымыться. Даже доверила доброй женщине поставить в угол метлу.
— Позвать вам целителя, веда? — спросила светна, когда Аманда забралась в ванную и не сдержала стона. Сведенные мышцы начали отходить.
— Зачем целителя?
— У вас откат и все признаки магического истощения.
— Не надо целителя. Потом.
Светна кивнула и ушла. Аманда думала, что совсем, но она вернулась с чайником и чашкой на подносе.
— Здесь успокаивающий настой с эффектом блокирования дара. Вы слишком вымотаны, чтобы в достаточной степени себя контролировать, а так скорее уснете и не навредите себе, если случится спонтанный прорыв.
Всё верно. На слова сил не осталось, и Аманда кивнула. Пока лежала в воде, выпила две чашки. Потом выбралась, не вытираясь замоталась в простыню, вышла из ванной и рухнула кульком на постель. Как натягивала одеяло уже не помнила. И как Светна ушла тоже.
Тьма… Как же хоро...
Проснулась она с теми же чувствами. Только вроде как детальки не хватало. Мелкой, но важной. Осталась какая-то… недосказанность.
По ощущениям прошло не больше пары часов, однако бессилие куда-то делось, дар хоть и плескался на дне жалкой лужицей, но присутствовал, а еще в комнате кто-то был. Сначала невидимый, а потом во мраке зажглись лукавые искры. Одна лиловая, как синяк, другая синяя. Затем мрак открыл рот и спросил полную дурь:
— Спишь, рыжая?
А вот и деталька. Сам явился стервь.
— Прочла мою записку?
От бархатистых шершавых ноток в голосе вмиг стало мурашечно, нервно и щекотно, словно кто-то возил перышком по поджавшемуся животу, постепенно опускаясь всё ниже.
— Какую еще записку? — осторожно спросила Аманда.
Под одеялом ей было жарко, а простынь, в которой она забралась в постель во время сна, куда-то уползла. Одеяло тоже ползло, и, возможно, ему кто-то помогал. Но самое интересное, что препятствовать сползанию не было никакого желания. Желание было совершенно другое.
— Оставлял для тебя записку, когда ты плескалась. Тут еще светна с чашками шмыгала. Смотрела как на маньяка-растлителя, губы жала и бормотала, что тебе нужен отдых и больше ничего. Едва взашей меня не выставила.
Никакой записки Аманда не находила, но она бы и ящерка не заметила, поскольку спала на ходу.
— А что в записке было?
— Чтобы ты дверь не запирала, если не передумала.
— Не передумала насчет чего?
— Насчет чего? А как же твое обещание в «Костяной крысе»? Ты обещала лизнуть. Везде. Если я вымоюсь, как нормальные люди. Водой. Так что я вот, дверь была открыта…
— И давно? — уточнила Аманда, пододвигаясь к краю постели вслед за уползающим уже точно и определенно с кое-чьей помощью одеялом.
Глаза немного привыкли и различали во тьме и светлеющую фигуру Пи в одних спальных штанах, держащихся на… честном слове и жалкой почти развязавшейся тесемке. А также ленту темнее мрака, волокущую одеяло с постели за уголок.