Чтобы не палиться, тактично стучал в дверь и просил обезболивающее, не став скрывать на руке повязку. Кто-то меня посылал к целителям, кто-то давал лекарство, а кто-то приглашал на чай с конфетками. Я отказывался, но проверял, нет ли тут этой рыжей заразы. Знакомый номер Лопухиной обошел стороной, молясь с ней не встретиться ненароком. Вот только сверху меня не услышали.
— Оболенский и кого ты тут ищешь, не меня ли случайно? — как бесплотный дух, девушка возникла за спиной, аж вздрогнул от неожиданности.
— Вот, прошу обезболивающее, ноет рука, — почти не соврал, стараясь ее обойти по стеночке.
— Так что ты сразу ко мне не обратился, у меня оно есть, — Верка, словно клещ, вцепилась в мою здоровую руку и потащила к знакомой двери. Уже подумал применить прием самообороны, дабы выбраться из цепкого захвата, но она на мгновение выпустила руку, чтобы открыть ключом дверь. — Проходи, не стесняйся, — бочком впихнула меня в комнату. Честно не знал, что делать, но бежать было поздно. Не съест же меня, в самом деле? В детстве часто казалось, что блудливые мачехи, проникающие по ночам в мою комнату, хотели меня сожрать. Хищный блеск глаз и язык, облизывающий влажные губы, до сих пор иногда чудятся, отчего просыпаюсь во сне. Потом уже догадался, чего хотели от меня женщины, но пунктик остался.
— Присаживайся на кровать, здесь места не так много. А я пока поищу нужное лекарство, — вроде ничего плохого Ворона не помышляла, но мне все равно было не по себе. Вскоре она дала мне таблеточку и предложила стакан воды. Пришлось выпить уже четвертую таблетку подряд, еще пять лежали в кармане. Сейчас мне, наверное, можно вырвать зуб, и я не почувствую боли.
— Спасибо за помощь, наверное, пойду, — встал, решая ретироваться, но не тут-то было.
— Зачем тебе вот это вот всё? Для чего уродуешь внешность? — одним ловким движением она сняла с меня бесформенные очки. Осознал, что так просто сбежать не удастся.
— Это мое сугубо личное дело, может, так мне нравится больше, — попробовал забрать свою вещь, но Верка спрятала очки за спину.
— Ты еще и линзы носишь? Тогда не пойму, зачем тебе вообще очки без диоптрии? — успела одеть и сейчас вопросительно смотрела сквозь них. — Ты прям ходячая тайна, которую хочется поскорее раскрыть. Зачем такому красавчику притворяться?
— Вдруг я учусь быть незаметным шпионом, — ляпнул первое, что пришло сейчас в голову.
— Оболенский, не ври. Ты спишь и видишь, как отсюда побыстрее слинять. В такую чушь я никогда не поверю, — говорил же, что Лопухина далеко не дура, но раскрывать душу не собирался.
— Ладно, у каждого есть право на тайну, но рано или поздно я все же ее раскрою. Можешь забрать это убожество, — привстала на носочки, позволяя самому снять с нее очки. Как только потянулся к оправе, она чмокнула меня в губы без предупреждения. Я выпал в осадок, пятясь к закрытой двери.
— Не знаю, что ты сделал со мной, но с каждым днем меня привлекаешь все больше. Если бы ты был ведьмаком, подумала, что приворожил. Да и мой дар на тебе не сработал, теперь это точно вижу, — догадался, что это была лишь проверка, выдохнул, выскочив пулей за дверь. Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу. Бегом летел до своего корпуса, передумав продолжать поиски в женской общаге. Если сама ведьма заподозрила меня в наведенном на нее привороте, то может это и есть мой проснувшийся дар?
— Я что ведьмак? С кем же отец согрешил? И почему о матери никогда не рассказывал? — миллион вопросов крутился в моей голове. Тайну своего рождения я должен раскрыть обязательно, как только найду Клавдию и буду уверен, что с ней все в порядке…
Глава 8
Неожиданное предложение
В кабинете начальника собрался весь состав учителей для обсуждения чрезвычайной ситуации. Пока никто не верил в пропажу ученицы, но уже сообщили в столицу о происшествии.
— Может, она сбежала, влюбившись? Бывают же у девушек помрачения рассудка в критические дни? — предположила Марья Захаровна, учитель этики и танцев.