–Всё говоришь, знаешь! – орёт прямо в ухо Фурсу, кипящий гневом Илья. И, видимо, для того чтобы Фурс получше его узнал, ещё несколько раз обмакивает того в зеркальную поверхность настенного зеркала.
–А такого меня, знаешь? – очень стереотипен Илья. На что следует, свой единственно возможный в таких случаях булькающий, с хрипотцой невнятный кряхтящий ответ, скорее всего означающий: «Спасибо за то, что обратили на меня своё внимание. Но на сегодня, пожалуй, достаточно». – Что в виду неясной фразировки, как правило, редко доходит до понимания вопрошающих, которые, не видя и не слыша прямых ответов, ну а эти, окружные подходы в виде всяких лепетаний и заунывных стенаний, конечно же, не в счёт, так что, далее следует новая серия столкновений физиономии наглеца с зеркалом. Ну а зеркало, между прочим, и не такое видело, но всё-таки всему есть предел, в том числе и его терпению, и оно к тому же уже достаточно насмотрелось на эту, не слишком привлекательную рожу, которая от соприкосновения с ним, не становиться краше.
После чего, зеркало начинает потрескивать от возмущения, что, в конечном счёте, приводит к его полной деформационной невменяемости. И стоит только зеркалу разбиться, то вопрошающий, вдруг понимает, что, всё, дальше никакого проку не будет и тут же отпускает объект наблюдения, который, потеряв эту точку опоры и, не успев перестроиться на свои прежние опорно-двигательные субстанции – ноги, в этот же момент сползает по стенке вниз, по дороге не забывая оставить после себя кровавый след. Ну а Илья, пристроившись к мойке, вглядываясь в другую целую часть зеркала, теперь уже очень внимательно старается понять, а чего, собственно, у той лежащей бесформенной массы, возникли сложности в опознавании его. Ведь сразу же можно было увидеть, что тебе не поздоровиться.
–Да, всё-таки странные эти люди, всё не уймутся и не ищут лёгких путей. – Перешагнув через лежачего Фукса, проследовал в сторону выхода Илья.
Глава 24
Преисподние краткие допустимости и добавки осознанности
– Мы уверовали в то, что и хотел от нас бог и его сила, это наша вера в него. Так что, он не мог не победить, хотя даже и это слово неуместно, просто он всё расставил по своим местам, так сказать упорядочил. И это говорит Люцифер, тот, кто первый поднял знамя неповиновения. Да разве мы за то стояли? Это просто неслыханно. – Крича, по кабинету Баала, с воплями носился Белиал. На что, сидящий за своим столом Баал, уже привыкший к подобным испражнениям Белиала, мало обращал внимание. Сейчас, его больше занимали другие вопросы, которых за последние дни накопилось целый воз и маленькая тележка.
Так полученный ответ от Гавриила, можно сказать, заставил не меньше бесноваться Баала, увидев в этом его послании: «Сперва, предоставьте нам результаты, а мы уж, исходя из них, будем делать выводы», – надменную трусость небесных ангелов, предпочитающих стоять в стороне, а лучше сверху над схваткой. А уж, как только всё пойдет как надо, то тогда можно будет заявить об их причастности. Вообще, все за последнее время произошедшие события, мало внушали оптимизма в Баала.
«Этот придурок Ленд, со своими пристрастиями, толком ничего не смог поделать. Так что, скорее всего, на него можно не надеяться. Правда, вернувшая встрой и вновь задействованная первая ставка, даже выглядит, куда более, перспективней, чем, будучи в прежнем своем виде». – Думал Баал. Но вот, что задумал Сатана, то это всё больше не давало покоя Баалу. И вообще, все последние дни, все мысли Баалы были обращены в сторону этого своего противника, который, как казалось, не выказывал никаких инициатив, что как раз и пугало Баала, видевшего в этом скрытые маневры Сатаны. А ещё этот, вчерашний визит к нему Астароты, который проявил щедрость и преподнёс свой дар ему.
«Нет уж, это всё неспроста», – размышлял Баал, поглядывая на Белиала, уже метавшего молнии в сторону Вельзевула: «Скооперировался с Мамоной и перенаправил, чёрт знает куда, финансовые потоки. А что, говорит, ты хотел, идеи без должной подпитки иссыхают и не столь действенны, а ты говорит, лучше посмотри на Сатану, как тот ловко набил руку на этом яблочном обмене, который за так забирает душу. Гнида провинциальная. Приехал из своего мухосранска и учит меня, столпа».
– Посмотри, что мне принёс Астарота. – Вытащив из ящика стола хрустальную шкатулку с глазом, Баал предоставил её на обозрение Белиалу, который выбросив далеко не последнее проклятие, с живостью уставился на этот объект зрения.