Лишний раз идти куда-то? Неохота никому, но есть такое слово, как “надо”. Так говорила моя бабушка. Человек всю жизнь будет сталкиваться с подобным принуждением самого себя. И это меня расстраивает.
И пускай сейчас речь идет об обычном походе за водой, но и это для меня целый подвиг, ведь нужно подняться с кровати, накинуть кофту, ориентироваться в темноте. Это не по мне.
Тяжелый выдох слетает с моих губ. Заставляю себя открыть веки полностью. Моргаю, переворачиваясь на спину. Рука падает на лоб. Горячий. В комнате душно. Мотивирую себя тем, что после того, как спущусь за водой, смогу спокойно продолжить спать, сажусь на кровати, сутулясь. Глаза начинают различать предметы в темноте. Уже неплохо.
Стоило одеялу упасть с моих плеч, так холод тут же начал царапать кожу. Но воздуха по-прежнему не хватает. Хмурюсь, надувая распухшие щеки. Вынуждаю себя развернуться. Спускаю одну ногу на пол, затем вторую. Пол “дружески” обжигает. Паркет ледяной. Делаю шаг, качнувшись, поэтому развожу руки в стороны, переводя дух. Прикрываю глаза, игнорируя лезущие в лицо локоны волос.
Глубокий вдох и выдох. Открываю глаза, наклоняясь. Хватаю тонкую кофту с тумбочки и шаркаю ногами в сторону двери, но перед тем, чтобы выйти, хлопаю ладонью по стене, чтобы найти выключатель. Нащупала, но после тихого щелчка свет не загорелся. Оборачиваюсь, осматриваясь с легким непониманием. Неужели, старик всё электричество в доме отрубает на ночь? В чем логика?
Что ж, каждый со своими тараканами.
Качаю головой, натягивая кофту. Открываю дверь, остановившись. Ударивший в лицо прохладный ветерок, что спокойно гулял по коридору, тихо выл, эхом разносясь по длинному помещению.
Я моргаю. Не складываю руки на груди, ведь не чувствую себя неуютно. Холодный сквозняк - это обычное явление, особенно если дед любит проветривать дом ночью.
Хотя, помню, когда мы с родителями оставались здесь, то старики запрещали нам держать окна открытыми. Особенно ночью.
Спокойно выхожу в коридор, не закрывая за собой дверь. Руки свободно болтаются вдоль тела, пока перебираю ногами. Мои шаги эхом распространяются по коридору. Босые ноги замерзают, но я слишком ленивая, чтобы искать носки. Стены по бокам кажутся уже, чем днем. Здесь нет окон, поэтому весь коридор походит на длинный туннель. Дневной свет никогда не заглядывает сюда, поэтому воздух стоит густой, нелегкий. Душно, но при этом ладони потеют. И это холодный пот.
В темноте время идет медленнее. Тебе кажется, что ты идешь уже несколько часов. Господи, чтобы я ещё раз забыла налить себе воды на ночь.
Наконец, рассматриваю перила лестницы. Касаюсь их рукой, чтобы не навернуться. Делаю аккуратные шаги, но первая ступень громко скрипит подо мной, поэтому замираю, нервно закусываю нижнюю губу. Не хочется будить дедушку. Ещё шажок. Скрип не утихает. Скованно двигаюсь, спускаюсь. Но какой-то момент меня посещает странная мысль. Точнее ощущение, словно ступени скрипят не подо мной. Я слышу скрип глухо и где-то… Где-то позади. Возможно, это из-за того, что стены узкие. Я плохо знаю физику, поэтому не могу объяснить, как именно звуковые волны могут отражаться.
Качнула головой.
Всяких теорем мне ещё сейчас не хватало.
Внизу буквально застыл ночной холод. Я могу коснуться его языком, просто приоткрыв рот. Кажется, мое тело отказывается подчиняться, ибо ноги еле сгибаются. Выпрямляюсь, опуская руки. Отхожу от лестницы, смотря по сторонам. Дверь в гостиную справа и на кухню - слева. Впереди, напротив, огромные входные двери, которые я с трудом открывала в детстве. Хотя и сейчас это стоит больших усилий.
Скрип.
Я слышала его так отчетливо, но не моргнула глазом. Стою ровно, спиной к лестнице, ступени которой скрипнули под давлением. Смотрю перед собой, чувствуя, как холодный ветер проникает сквозь ткань кофты. Руки невольно дрогнули, но держу их ровно, не сгибаю. Лишь пальцы сжимаю и разжимаю.
Тишина вокруг. Впитываю её в себя, ровно дыша через нос.
Скрип эхом долетает до ушей.
За спиной. За моей спиной.
Зрачки медленно скользят по стене, когда с той же скоростью поворачиваю голову.
Легкое касание, будто кто-то осторожно подул мне в район ладони. В волосах что-то зашевелилось, а от резкого пробуждения голова всё еще болит. Мне не хочется тянуть резину, поэтому резко разворачиваюсь всем телом, чувствуя, как давление бьёт по ушам и глазам, которые я сильно выпучила, вглядываясь в кромешную темноту лестницы. Зрачки мечутся по ступенькам, но никого не находят.
Стоп. А кого я ищу?
Отворачиваюсь, хватаясь ладонью за лоб. Мне определенно нужен сон. Направляюсь в сторону кухни, но уже невольно быстрее перебираю вялыми ногами. Толкаю дверь рукой, впуская холодный ветер в просторное помещение, сделанное в каштановых тонах. Подхожу к холодильнику, но останавливаю себя. Если электричество не работает, то и открывать его нельзя, чтобы холод не вышел. Что ж, дедушка очень экономный. Я люблю ледяную воду, но придется обойтись кипячённой. Поворачиваюсь к длинному столу, хватая небольшой чайник. Ставлю кружку и наливаю воду, зевая, поэтому немного проливаю на руку.
Хлопок.
Я поднимаю глаза. Резко. Поворачиваю голову, смотря в сторону двери. Видимо, та под давлением ветра, гуляющего по дому, прикрылась. Но хлопок повторился, а дверь осталась неподвижной. Мои пальцы сжали стекло стакана. Опускаю чайник на стол, хмуря брови. Прислушиваюсь. Может, с улицы?
Хлопок. Пытаюсь уловить этот звук, чтобы распознать.
Хлопок. Легкий, словно пальчики еле касаются поверхности стекла.
Стекла.
Перевожу глаза, а голову оставляю неподвижной. Сквозь мрак мало что увидишь, но ночное небо светлее той непроглядной темноты, что стоит в доме, поэтому щурю глаза, улавливая движение.
Кажется, всё моё сознание рушится, взрывается, покидая голову, когда я отчетливо вижу пару маленьких, тоненьких пальчиков, которые легонько хлопают по оконному стеклу, после чего вновь исчезают. Будто кто-то слишком низок, чтобы достать до подоконника, поэтому он поднимается на носки, стуча, после чего вновь опускается.
Начинаю тише дышать, не двигаюсь, словно это поможет мне слиться с темнотой. Мой взгляд прикован к окну. Вновь вижу кончики пальчиков. Они касаются стекла, после чего постукивают, опять резко опустившись ниже подоконника.
Сомнений не осталось. Кто-то с той стороны нагло стучит по стеклу.
Я разворачиваюсь всем телом к окну. Кому в такой час не спится?
Медленно перебираю ногами, хотя те не хотят помогать мне. Тело сковало, но игнорирую ощущение паники. Каждый здравомыслящий человек в подобной ситуации сразу же начнет искать логическое объяснение происходящему. То же делаю я. Иду к окну, обходя стол, а мысленно сражаюсь сама с собой и своими предположениями.
Повторюсь, я не смотрю телевизоры, не трачу время на хождение в кинотеатры, но в сознании всё равно всплывают разные картинки, которые походят на кадры из фильмов ужасов.
Крепко держу стакан, сжимая губы в тонкую полоску. Не замечаю, как начинаю тяжело дышать через нос. Глаза становятся шире, когда подхожу ближе к подоконнику. Поднимаюсь на носки, чтобы хоть что-то разглядеть. Биение сердца отдается в висках, а пальцы ног вот-вот сведет от напряжения.
Кажется, стакан скоро треснет. Поворачиваюсь боком. Свободной рукой опираюсь на подоконник, выпрямляясь насколько это возможно. Наклоняюсь, поддаюсь вперед, чувствуя, как холодный пот спокойно скользит по коже спины.
Сердце готово остановиться, а дыхание оборваться, но ничего.
Там лишь темнота. Неровно подстриженный газон. Желтая, сухая трава еле покачивается на ветру. Медленно, успокаиваясь, закатываю глаза, прикрывая их. Возвращаюсь в нормальное положение, накрываю лицо рукой. Тру веки, качая головой.
С ума сошла, да?
Опускаю руку, поднося стакан к губам, вновь смотря в окно, и давлюсь. Кашляю, прикрывая рот ладонью. Смотрю перед собой, на улицу, в сторону черного дуба, что криво стоял возле дома. Горло першит, поэтому опираюсь на стол рукой, но не отвожу глаза.
Силуэты. Небольшие. Их трое или четверо. Дети?