— Я не знаю, — ответила Катрин, качая головой. — Я не знаю.
Казалось, она была в отчаянии. Ей хотелось помочь психиатру восстановить картину происшедшего, но память, которая все же позволила ей вспомнить события в доме Джексона, была по-прежнему заблокирована.
Полный провал.
Возможно, ей запомнились только болезненные моменты, а прочее осталось в тумане — эффект, совершенно противоположный тому, чего добивались создатели мнемониума! Как же узнать это?
Снова зазвонил телефон. Прокурор решил, что это Тамплтон, который будет требовать немедленного ответа. Он снял трубку. Но это был один из помощников прокурора: в деле возникла еще одна проблема.
Пол хотел было рассказать Томасу о разговоре с Тамплтоном, но, поколебавшись, все же решил подождать. Сначала он хотел иметь минимум уверенности.
— У меня срочное дело, я вынужден вас покинуть, — объяснил он, а затем, повернувшись к Катрин, произнес: — Катрин, не забудь: завтра в восемь тридцать я жду тебя в здании суда. У нас будет время, чтобы выверить твои показания. Постарайся заснуть пораньше и хорошенько отдохнуть.
Он перевел взгляд на Томаса. Имеет ли он дело с порядочным психиатром или с человеком, который стремится лишь обвинить кого-нибудь в грязном преступлении? Ответа на этот страшный вопрос у него не было. Как обычно в подобных обстоятельствах, он счел, что решение, продиктованное разумом или интуицией, должно созреть; у него еще есть остаток дня и ночь, для того чтобы выработать линию поведения.
Он обернулся к Джулии и встретил взгляд ее больших синих глаз. Она едва улыбнулась.
— Мне кажется, я кое-что нашла, — загадочно произнесла она.
Но у прокурора уже не оставалось времени, чтобы играть в загадки.
— Поговорим об этом завтра… или ты можешь позже позвонить мне в офис, — добавил он и подмигнул, скорее по-дружески. — Мне в самом деле пора.
Он вышел из кабинета.
Джулия встала и подошла к Томасу, держа в руках копию медицинского отчета:
— Мне кажется, я действительно кое-что обнаружила.
— Я тоже, но говори первая!
— Посмотри, — сказала она, — я не знаю, каким образом получилось так, что мы не заметили этого раньше, но в отчете не хватает страницы, седьмой страницы.
Томас проверил. Коллега была права.
— Секретарь, наверное, допустила ошибку, когда печатала. Она сбилась в нумерации страниц.
— Нет, посмотри в конец: здесь указано девять из девяти. То есть изначально отчет должен содержать девять страниц. А это значит, что кто-то одним махом удалил седьмую страницу, даже не заботясь об изменении нумерации. Или у него не было времени снова перепечатать все.
— Но, возможно, это просто техническая ошибка.
— Так могло бы получиться, если бы текст печатался на пишущей машинке, но в компьютере с функцией нумерации страниц это делается автоматически, не важно, добавляешь ты или убираешь страницы.
Томас восхитился ее логике.
— В любом случае, — добавила Джулия, — посмотри на окончание страницы шесть и начало восьмой.
Он извинился и наклонил голову.
— И правда, — сказал он, — связь нарушена.
— Я думаю, что нам следует задать несколько вопросов доктору Конвей.
— Отличная идея!
Они уже собирались вверить Катрин заботам надежного полицейского, который постоянно обеспечивал ее защиту, чтобы тот доставил девушку в Центральный госпиталь, но Катрин обратилась к Джулии, которая с некоторых пор стала ее доверенным лицом:
— Я могу попросить тебя об одном одолжении? Большом-большом одолжении?
Глава 49
В Хэмптоне, в сотне метров от обнесенного решеткой входа в роскошное жилище, в маленьком красном «MG» сидели две женщины в темных очках и в одинаковых черных больших шляпах.
Это были Джулия и Катрин, которые осуществили импровизированное переодевание благодаря молниеносному налету на универмаг «Блумингдэйл»; они находились в засаде, словно детективы, у резиденции Роберта Эллиота.
Именно об этом одолжении, немного абсурдном — но ведь сердцу не прикажешь, — Катрин так настойчиво просила Джулию. Однако Джулия, как психиатр, совершенно не была уверена, что свидание с экс-женихом в разгар изнуряющего и унизительного процесса послужит для Катрин лучшей терапией.
Это было слишком рискованно.
Можно было просто-напросто разбередить старую рану и оказаться в смешном положении, если объект воздыханий заметит, как брошенная им женщина упорно цепляется за него.
Но, как бы там ни было, дело было сделано.