Он ведет языком меж зубов, проверяя их остроту и не шевелится больше никак, продолжая смотреть на окно-ошибку.
— Тварь! — рявкает Правитель ровно через минуту, с силой ударяя кулаком по столу и чуть ли не смахивая набор инструментов рядом. Расхерачить ноутбук не дает здравое мышление, но он в бешенстве.
— Сука старая! Убью тварь! — ревет зверем парень и гневно бросает взгляд на девчушку.
Сучка, сучка, маленькая паскуда!
Подлетая к подвешенной девушке он залепляет ей тяжелую оплеуху по лицу, а новый удар все-таки приходится по низу живота, заставляя Джулию неистово задергаться в цепях и кричать, срывая голос.
— Сука! Сука! Тварь!
Удар, ещё один, под глухой вскрик и слезы взахлеб, её кожа такая нежная и мягкая, что его удары почти моментально проявляются багровыми синяками, разрывая мелкие капилляры, но этого мало — ничтожно — катастрофически, он шарахается от живой груши назад и с ненавистью пинает её носком кроссовка. Жаль, что не надел специальные строительные ботинки — тяжелые, с металлической вставкой в носке. У мелкой сучки уже б наверняка был разрыв поджелудочной.
Его ярость утихает только спустя десять минут, когда хруст слышится в пустой комнате чересчур отчетливо, а Джулия кричит переходя на вой так, что даже кляп не помогает заглушить её.
— Что? — спохватывается пришедший от хруста и от крика девушки в себя парень.
Первым делом он поправляет свою прическу и заправляет челку вновь за ухо, а и уже после осматривает избитое тело.
— О нет! Нет, моя дорогая. Нет! Я не причиню тебе боли! Тише, потерпи… — он воркует, быстро подходит к ней и трепетно трогает пальцами левый бок, с красной гематомой, расползающейся по белой коже — сломал ударами ног и рук три ребра. Благо легкие не повредил.
Черт, о чем он только думал?
Нужно было ножом. Руки теперь будут болеть, и костяшки почти стер в кровь.
Однако Правитель должен заботится, даже о таких забытых как эта девчушка, даже если она просто развлечение, груша для битья — мясо, а он посмел все-таки её жестоко избить. Мужчина облизывает губы и тут же, пока девчушка надрывно ревет и не шевелится из-за боли во всем теле, резко сокращает расстояние и прикасается губами к поврежденному месту, короткими поцелуями зацеловывая сломанные ребра.
— Я больше не буду! Не причиню вреда, обещаю! Обещаю… — постепенно лихорадочный быстрый говор превращался в не менее лихорадочный воодушевленный шепот. Он ведет губами выше, добирается до груди, обводит языком розовый ореол и зубами едва прикусывает сосок, облизывает, медлит, и вновь нежными поцелуями поднимается выше — на шею.
— Джу, я такой плохой, я такая сволочь, прости! — он выпрямляется, смотрит в заплаканные потухшие глаза и аккуратными движениями убирает волосы, прилипшие на лицо девушки, за левое ухо, — Тише милая. Тише. Это все Ужас…
При этом слове жертва начинает вопить, глаза её округляются ещё больше и она начинает дергаться с утроенной силой и рвением, не смотря на то, что тело уже не двигается из-за боли.
Это раздражает. Это бесит.
Он избивал её, причинял такую боль, а она по-настоящему пугается только от одного упоминания этого ублюдка! Хотя сейчас он над ней измывается, а не Ужас!
Правитель не сдерживаясь бьёт девчушку под ребра, в живот, и почти успокаивается слыша задушенный, захлебывающийся крик, а после и надрывный кашель. Он морщится, но кляп вытаскивает изо рта. Вовремя, и Джулия закашливается надрывнее, выплевывая кровь изо рта. Кажется, он пробил ей желудок.
Тяжелый вздох мужчины тонет в звуках кашля и всхлипов девушки. Но кляп через минуту возвращается на свое законное место, а он даже не брезгует и стирает кровь с уголка её губ, обтирая пальцы в следующее мгновение о покалеченную красную кожу, надавливая на вздутый, из-за поломанных ребер, бок и меланхолично наблюдая как дергает от нестерпимой боли ногами и руками эта груша для битья.
— Малыш, запомни, я — не он. И все это из-за него. Это он. Я с ним не знаком, но хочу его стереть. Понимаешь? — он действительно искренне заглядывает в её испуганные слезящиеся глаза, и девушка усиленно кивает, шмыгая носом, — Да, понимаешь. Умница.
Он гладит её по голове и думает, что её волосы слишком шикарны, чтобы по первоначальному плану снимать с нее скальп.
Незадача.
Что ж, тогда… Он усмехается и резко подается вперед, кусая Джулию за шею, и руками притягивая несопротивляющееся уже тело к себе ближе. Ее агония такая прекрасная, почти не заметная, лишь мелкая дрожь тела и не перестающие литься слезы показывают это. Она мычит, но ему нет дела, ей слишком больно — боль обессилила девушку, заставила не сопротивляться, почти сломаться.
Правитель заботливо целует её в плечо и ведет широким мазком языка вниз, пока не добирается до груди. Пощекотать кончиком языка сосок, чтобы он затвердел, слегка покусать — возбудить её, услышать надрывный крик и долгих стихающий стон боли — да, она чувствует именно то, что он хочет до нее донести.
Шлепнуть не сильно по ягодице и запустить несколько пальцев ниже, проверяя не намокла ли она от его нежных действий. Но малышка сухая, только дрожит телом, и совершенно не хочет возбуждаться.
— Сучка! — шипит он и отшвыривает ее, заставляя безвольно болтаться на цепях.
Цепкий взгляд на программу ничего не меняет — она не перезапустилась. Это не бесит, как недавно, но вызывает раздражение и досаду. Однако его взгляд падает на поднос с инструментами и спокойствие тут же разливается по груди и в сердце.
Через полминуты у него в руках скальпель и всего один однозубый острый крючок, и он вновь стоит возле Джулии, ласково улыбаясь девушке. А её загнанный дикий взгляд, глядя на инструменты так долгожданен, и она вновь начинает вырываться и пытаться отодвинуться от него, скользя ногами по полу и дергая звенящие цепи вверху.
Крючок приходится зажать во рту, а скальпель временно подержать левой рукой, ибо он не хочет, чтобы малышка дергалась и случайно попортила ему все удовольствие, потому он кулаком бьет её в висок и на время выводит из реальности. Девушка не теряет сознание полностью, просто впадает в своеобразный шок и затихает на пару минут, легкий неглубокий обморок, если быть точнее.
А темноглазый садист только вздыхает довольно и, покрутив скальпель в руке, прижимает острый кончик лезвия к левому боку, под ребра ближе к поджелудочной и едва надавливает точно разрезая кожу, но не больше двух сантиметров в длину. Всё, этого хватит. Красная полоса густой крови тут же начинает вытекать, стремясь вниз и красиво очерчивая яркой лентой стройную фигуру. Он только шумно выдыхает на это, и делает ещё один надрез, зеркальный этому, только теперь уже с правой стороны, где печень. Равносильно небольшой, не смертельный, но на несколько миллиметров глубже, разрезая ткани и мясо и пуская багровую кровь.
Третий и четвертый надрез приходится на низ живота. Они короткие и идут вдоль, на одной линии, пятый — завершающий — он делает над лобковой костью — сочленением.
У парня загораются глаза, когда красные струйки стекают вниз и едва задерживаются в темный волосах, и через каких-то несколько секунд интимная стрижка приобретает красивый бурый оттенок — словно всю кожу и волосы вырвали руками или плоскогубцами и теперь это всего лишь месиво. Ему нравится. Просто прелестно.
Правитель доволен и пока что убирает скальпель на место, а для нового уровня берет три изогнутых корнцанга, ещё два крючка и пропитанный аналогом нашатыря тампон.
Последнее подсовывается девушке под нос, и она через мгновение вздрагивает, приходя в себя. Джулия медленно поднимает голову и неохотно обессилено дергает руками, звеня цепями. Ничего не получается — она в том же аду, и девочка тихо стонет. Хозяин же положения лишь хитро прищуривается и вытаскивает аккуратно кляп изо рта девушки и кидает в сторону. Больше он ей не понадобиться.