— Сука, — приглушенно шипит Ужас и желтые глаза сверкают почти яростью, ибо что-то не сходится.
Что-то упускает либо полиция, либо репортеры, либо он сам. С темноволосого сразу на рыжих? Слишком резкий переход. Еще одного цвета не хватает. Каштана, если уж он идет по осенней палитре.
Каштан, да?..
Взгляд медленно переводится на первый родной ноутбук, вкладка с поиском сворачивается и на экране вновь загруженное видео ебучего Правителя и пыток девушки. Ужас предчувствует пиздец, но наверное впервые за всю свою деятельность хочет ошибиться, однако клик делает и запись вновь запускается. Девчушка на записи с нежно розовой кожей и каштановыми густыми волосами. Такая же миловидная, как и любит Градиентник, такие же порезы и такой же вид садистских пыток, как и на рыжеволосых девочках и русоволосом парне.
Самообладание срабатывает отлично, и Ужас только сцепляет челюсть, в подтверждение забивая в поисковик девушку и на экране ОЦР высвечивается четкое фото милой голубоглазой девушки по имени Джулия.
— Сменил значит имя, и раз я тебя не нашел, решил выебнутся по-крупному и поднять голову, щенок?..
Блэк недобро хмыкает, но переводит внимание на шумный блок новостей, подробности ему уже почти ни к чему. Он понимает схему, ровно и то, почему эта тварь безбоязненно выложила этот ролик в сеть, чтобы понял только он. Послание и признание — мастерство и подъеб — он и есть тот, кого Ужас не смог выловить. Умно. Мальчик старался. Мальчика нужно вознаградить.
Матерый просчет как выловить, где и как эта сука теперь будет действовать уже готов, и Блэк почти успокаивается, понимая, как можно вытащить эту суку и разровнять кровавым слоем по полу. А свои замашки Градиентника пусть оставит при себе, и хуячит свою осень-зиму дальше.
Зима…
Это слово бьет в голову и мысли так, что ощущается почти реальным ударом, а непонятная подпись под роликом обретает смысл: «Хочу прекрасную, холодную, самую снежную зиму в этом году!»
Его апогей не осень, не истерзанно убитые до этого, градиентный переход нужен для подготовки, чтобы детально и неизгладимо идеально подать зимний градиент — зимнюю палитру.
Снежные девочки и мальчики.
Белоснежный.
Понимание в секунды настигает, а хладнокровие и логическая последовательность действий сбивается на нет и к хуям моментально.
Питч вбивает в базу ОЦР параметры, которые подходят, пытаясь не обращать внимание на рев зверя внутри, и указывая пометку беспризорников в определенном возрасте и без регистрации — ведь сука так действует этот Градиентник, или Правитель, — хуй его знает. Если просчитать его почерк и снижение возраста, то на очереди блондинки девятнадцати лет и альбиносы.
Девятнадцатилетний альбинос.
Белоснежный девятнадцатилетний альбинос…
В городе только один.
Всклик нахождения в поиске ОЦР он даже не проверяет и не смотрит, и так понятно, кто высветился при запросе.
Рыкнув, Ужас хватает со стола кофту и моментально срывается с места, покидая квартиру.
Город охуевает. Отовсюду на полной громкости включенное радио и перезаряжаемые затворы от дробовиков, пистолетов — стрельба, маты, химия в воздухе и невыносимая сжигающая жара.
Джек трясет головой, брезгливо огибает нескольких сталкеров, и в этой чертовой толпе наконец пробирается к нужному магазинчику. Скрипит нужная дверь и, наконец, его отделяет от этого бешенства, что творится за пределами «M.r.c.l».
— Пиздец, — емко озвучивает все что творится снаружи Джек, запыхавшись и на минуту позволяя себе прикрыть глаза и передохнуть.
— Ага, и не говорите, там такой пиздец, что… — выходящий из склада парнишка в зеленой майке и красной кепке замирает, стоит ему увидеть Джека, а после его лицо озаряется радостной лыбой и он многозначно тянет гласную «о».
— Фрост! Ты жив, чертов придурок! Рад тебя видеть, тебя почти месяц не было! — Джейми правда рад видеть приятеля, и даже не ленится и запрыгивает на витрину, почти ложась на нее, и рукой подманивая к себе парня, — Давай сюда!
А Джек только слегка улыбается и качает головой — этот придурок малолетний нихрена не изменился, и какой бы пиздец не творился в городе он в своем репертуаре — витающий в мечтах мальчишка.
«На себя бы посмотрел в последние три дня», — едко подмечает внутренний голос и Джек прикусывает губу, едва опуская голову. Последнее внутренне замечание конечно опять в точку, ну тут он не виноват. Настроение априори творящемуся вокруг аду и тотальному пиздецу на высоте.
Но Фрост берет себя в руки и подходит к «Г» образной витрине, в самую даль, где разлегся Джейми и улыбается ему во все тридцать два.
— Ты не меняешься, болван, — хмыкнув, обзывает Джек, — Сделаешь для меня персональный заказ? Нужны пайки, мясо, ну и кредиты поменять…
— Какой разговор? Давай сюда свои кредиты! И где ты вообще шлялся почти месяц? Я конечно с тобой связывался через своего дружбана, ну тогда, когда заказ тебе давал на общаги, помнишь?
Джек же только кивает и материт себя не вспоминать общаги, не вспоминать вообще ничего связанное с той посылкой и кто ему открыл тогда дверь. Но Джейми его спасает, хлопает дружески по плечу и сползает с витрины, уходя к навесным полкам и доставая все составляющее заказа.
— Всё помню. А где был, да просто некогда было…
«Психи похищали.»
— Мотался то тут, то там…
«В особенности на Призрачный Север.»
— Чем-то траванулся и долго отлеживался у себя на Кромке…
«Нахерачивался скрупулезно и поэтапно несколько дней.»
— Да и просто опасно было выходить на улицу…
«Потому проводил время в постели с тем из-за кого и опасно выходить на улицу!»
Джек трясет головой, пока паренек не видит и многозначительно мычит на его отсчет, и думает что совсем крыша поехала. Хотя теперь он не против вообще и полностью.
— Ты теперь надолго вновь пропадешь? — Джейми возвращается с нужными товарами, а беловолосый стягивает с плеча рюкзак, отдает нужную сумму и запихивает туда все поочередно, достает кредиты и отдает Джейми, чтобы тот их поменял.
— Не знаю. Но, возможно, что надолго. Возможно, что на очень долго.
Джек не задумывается, почему говорит именно так, почему хочет сказать именно так. Но чертова интуиция подсказывает, что эти слова более правильные.
— Ты странно выглядишь и странные слова говоришь, — в затихшем магазинчике голос Джейми теперь слышится серьезным и чересчур задумчивым, потому Фрост только поднимает на него серые глаза в непонимании и качает головой.
— Да нет. Обычный. Просто думаю, что будет не до таких дальних прогулок к тебе или еще кому-то из супермаркета.
Однако добродушие в серых глазах и простота не срабатывает, а может это потому, что Джек непроизвольно делает шаг назад, но Джейми только прищуривается, совершенно переставая быть похожим на подростка-дурочка, но ничего не говорит и идет в дальнюю склад-комнату дабы поменять Джеку кредиты.
А парень в серой толстовке и черных джинсах остается стоять посередине пустого, на странность, магазинчика, и невольно смотрит на кипишь за его пределами. Есть, конечно, с чего подрываться, событий за несколько дней столько, что аж волосы на голове дыбом встают, но Фросту почти параллельно, и почти не страшно. Наверное да — это диагноз, хотя он для прикола рылся в справочниках психиатрии недавно и нихрена ничего подходящего для себя не нашел.
Паника людей в чертовом удушливом 604 понятна, но он как будто не здесь, как будто за окном или потоком воды — наблюдает, видит, понимает, что это происходит вокруг него, но его не касается.
Джек закусывает губу и выдыхает, осматривая маленький магазинчик — действительно в последний раз. Джейми хороший, Джеку почти грустно это признавать и расставаться, тем более грустно обманывать подростка, который столько для него сделал, но просвещать, даже косвенно, в свою жизнь или в изменения своей жизни Фрост его не будет, и ломать его веру в «доброе и чудесное» тоже не собирается. Для Джека всё это закончилось, и началось нечто новое, и он постепенно обрубает все связи и всех более знающих его людей от себя. Что-то внутреннее подсказывает — так правильно. Нехер им соваться, даже слегка, теперь в его жизнь.