Приказ действует, и этот фрик быстрой сомнамбулой прется в указанное место; однозначно еще одно отличное действие паралитика, первичное на организм до полного обездвиживания — подчинение, переключая тумблеры в мозгу. Конечно, всего несколько минут, но для этой ситуации идеально.
Ему почти не скучно; каждое движение отточенное, четкое и быстрое, каждый взгляд точный и цепкий, Ужас не ошибается, сгоняя бычков в ту самую гостиную для последнего качественного допроса. На сегодня они последние и он почти собрал всю нужную для себя информацию.
Хищник минует расстояние в два шага и замахивается на еще одного, однако тот успевает среагировать и развернутся, но у Ужаса лишь ликование на лице и горящие азартом желтые глаза — наконец хоть кто-то стоящий. Но это и останавливает темноволосого охотника за головами, сковывая страхом не хуже паралитика — и это просчет, недопустимый в их работе. Потому игла входит в сонную артерию идеально точно и быстро, и Блэк брезгливо осмотрев жертву, так же указывает на общую комнату. Он почти доволен, но ожидал большего сопротивления и выработанной реакции у таких профессионалов.
Ужас усмехается, чувствуя в следующую минуту вибрацию позади, через секунду резко заводя руку за спину и ловя чужое запястье с занесенным ножом. Улыбка едкая, довольная — кто-то отошел от действия паралитика и решил поиграть?.. Хищник моментально оборачивается, перекручивая руку Солдата и заставляя выронить кинжал. И всё? Никаких больше маневров и выкрутасов? Этот же даже сориентироваться не успевает и ударить в ответ. Так неинтересно — пырнуть в печень и безразлично наблюдать, как страх заполняет серые глаза мужчины, а запасной паралитик вкалывается в шею. Пусть еще пятнадцать-двадцать минут, но он поживет, и даже с ранением сможет доползти до гостиной. Теперь уж точно без сопротивления.
Питч брезгливо отшвыривает чужой нож в сторону и с усмешкой ждет. Последнего щенка он убивать не намерен, лишь привлечь внимание и после получить информацию. Ужас больше не скрывается и ждет, зная, что Данка выбежит на звук.
И мальчик выбегает, щурясь уцелевшим глазом и злобно наблюдая. А понаблюдать есть за чем, как минимум за товарищем, который позорно, на четвереньках, уползает в край коридора за следующий поворот и за ним тянется густой кровавый след. Лучший киллер уползает поломанной марионеткой.
А Питч стоит посредине коридора, в полутени, в черном плаще и с опущенной головой, скрывая победоносную хищную ухмылку. Несдержанное «сука-тварь» он пропускает, позволяя мальчишке в злобе кинутся на себя. В последнее мгновение перехватывая руку с занесенным ножом и молниеносно увернувшись от хука слева вырубает парня ударом в солнечное сплетение, отшвыривая от себя. Блондин задыхается, сгибается пополам, и хищник почти доволен хриплым загнанным дыханием жертвы; медленный тягучий шаг — тигр и его добыча — и парня приподнимают за волосы, и с силой прикладывают о стену, вырубая одним ударом на короткое время — он еще понадобится.
Ужас смотрит на черные перчатки, после того как тело безвольно обмякает и сползает по стенке на пол, и тихо хмыкает, — нет, не испачкал. Он лишь поправляет край задравшейся перчатки на левой руке и переводит безразличный взгляд на информатора, который, так или иначе, выдаст ему всё что нужно.
Первое — это свет. Всё тот же свет в гостиной — неяркий, почти матовый из-за всё еще накуренной обстановки, и расплывающийся потолок в дыму. Глаза слезятся, а тело ватное, тяжелое, и последние события паникой захватывают сознания, заставляя подорваться, только ничего не выходит, и мозг в страхе начинает сбоить, подкидывая безвыходные варианты развития событий. Так чувствует себя каждый. Так каждый приходит в себя, но достаточно быстро, несмотря на индивидуальную реакцию организмов. Каждый осознает произошедшее, бегло переводя взгляды на друг друга с диким пониманием, что их сделали, как безвольных щенят, раскидав по углам. Только вот дернуться, и в правду, никто не может, когда замечают сотоварища, булькающего кровью на одном из диванов. Он аналогично остальным приходит в сознание, вот только даже прижать к открытой ране руку не может, округлившимися глазами наблюдая, как кровь медленными густыми струйками вытекает из пореза.
— Пришли в себя, мальчики? — шелестящий голос раздается слишком радостно и зловеще одновременно, и каждый как может переводит взгляд в сторону окна, где, забравшись на спинку кресла, сидит Ужас, в черном плаще откинутом назад и с бокалом вина в руке.
Он прищуривается, на секунды игнорирует их, подобно опытному сомелье разглядывая едва золотисто-прозрачную жидкость в бокале, слегка его наклонив, и ждет пока последние придут в себя. Ужас едва ли удостаивает наемников презренным холодным взглядом — щенки, что сказать.
Нет, им не разрешено говорить — только одному из них. На остальных все еще действует наркотик, и как бы они сейчас не старались, открыть рты не могут. Дернуться, рявкнуть или выстрелить — все попытки провалены еще с самого начала, и даже не смотря на то, что они пришли в себя, они не смогут шевельнуться — действие паралитика будет еще как минимум полчаса.
Только вот для блондина всё по-другому, и он просто очухивается не парализованным, только прикованным наручниками к подлокотникам, на единственном крепком стуле, отдельно от других и бешеным взглядом осматривает, что стало с остальными, не в силах поверить в происходящий пиздец. А Ужас терпелив, он только пробует белое вино, едва после морщась.
— Дрянь. Редкостная, — умозаключает Блэк, почти с омерзением вновь осматривая переливающуюся жидкость в бокале. И это несмотря на натуральность и дороговизну этого вида. Да, поставка с самого верха, да, уровень таких элитных наемников позволяет доставать контрабандой то, что предназначалось для фуршетов верхов в Белом Шпиле, но это всё равно мерзость, всего лишь разлитая в красивую упаковку.
— И это всё на что способен расщедриться и позволить себе Шпиль? — он почти издевается, заводя разговор не о чем и беседуя со своими жертвами, нестандартно, но для их психики пока полезно, — Хуево на верхах с выбором… И вы туда же. А еще слитки синов в ебучем 604.
Ужас безразлично переводит взгляд на ахеревших наемников и фыркает, понимая, что деморализация прошла успешно.
— Какого, сука, хуя ты… — поднимая голову, злобно хрипит Данка, с ненавистью смотря на мужчину, — Ты. Ты…
— Целых четыре слова, я поражен, — перебивает Блэк, — Ты даже вполне можешь строить логические предложения. Правда, неоконченные. Но, впрочем, слухи о тебе не врали, ты действительно интеллектуально, на одну ступеньку, выше них. — Ужас довольно склоняет голову вбок, наслаждаясь несдержанным рыком парня и горящей ненавистью пополам со страхом в его глазе, но так же непринужденно делает ещё один глоток спиртного: пусть и дрянь, но что-то давно забытое напоминает.
— Тварь! Ты, ублюдок, поплатишься! И за Марта и за Солдата и за всю Пятую гвардию! И за… за…
— Малыш, горлышко не надорви, оно тебе еще понадобится, — Питч говорит это почти ласково, почти как другу, но с окончанием фразы улыбается в хищном оскале так, что блондин отшатывается, дергаясь на стуле назад, а остальные бегают глазами друг по другу и вновь на него, и в расширенных зрачках каждого неподдельный ужас. Даже у них...
— Даже у бездушных тварей есть страх... Интересно, но непродуктивно, — Ужас хмыкает, и взгляд его меняется на стальной и непреклонный, — А теперь к делу, малолетки. У меня есть вопросы, у вас — ответы. Точнее, у одного из вас, кому я позволил говорить и шевелиться. Остальные — залог, что эта блондиночка не соврет. Информация дорогая, за неё вам поотрезают голову многие подпольщики, а потому вы её хорошо храните и ничерта не скажите просто так. Но давайте поиграем?..
И свистящий звук разрезающий за секунду создавшуюся тишину, а в плечо Солдата врезается нож, заставляя мычать и едва ли дергаться от жуткой боли. А Ужас вновь продолжает:
— Ваш хороший мальчик говорит мне всю информацию, не утаивая и не увиливая, и вы подыхаете быстро и без мучений, гарантирую. Нет…