«Организм уже не выдерживает чертовой химии», — пока еще лениво маячит на периферии подсознательного.
Проблема с навязчивым придурком не исчезает, проблема с энергетиком появляется чересчур быстро, ливень, как по закону, идет стеной и практически ничерта становится не видно, а он уже полностью промокший, хоть блядь выжимай, и его начинает трясти. Только всё насущее и блядское становиться ровно и полностью параллельно, когда даже за этой стеной дождя он различает, как неадекват достает из-за пояса нож и медленно, в развалочку, прет на него.
— Сука!.. — обозленно шипит Фрост и разворачивается на сто восемьдесят, скрываясь в том же проулке, откуда прибежал, в голове строя новый маршрут. А всё ебучие спальные районы и его неосведомленность о многих здесь лазах и потайных проходах. И теперь пошла невезуха, чернильная такая, посудная и он сам виноват в ней.
Не вовремя вспоминается пыточная и длинные порезы на груди, но Джек только отмахивается и даже не обращает внимание на то, как трясутся руки — ублюдский тремор из-за начавшейся паники и действий энергетика. Только через три метра он резко и громко выкрикивает от неожиданной боли в сердце, хватается за грубую решетку на одном уже закрывшемся магазинчике и загнанно глотает порциями воздух.
«Хуево…» — по слогам оповещает подсознание, и перед глазами не вовремя и по-подлому начитает всё расплываться, но Джек только тихо рычит и собирает себя заново, прикусывая ребро ладони на правой руке и новой болью отрезвляясь. По его расчетам — осталось пару десятков метров. Просто встать, не строя из себя тряпку, и бежать дальше. И он бежит, потому что выхода нет. Хотел же он приключения на свою жопу, так пожалуйста — получите распишитесь!
Хочется заржать, но лишний шум ему не к чему. Парень хрипло выдыхает, слишком быстро и прерывисто, мерное дыхание при беге сбивается и ему вкупе всего этого становится сложнее дышать, но упрямство берет свое и Фрост только ускоряется, огибая два здания и наконец так желанно добегая до нужной трехэтажки.
Блядь, да неужели?!
Нужный подъезд третий по счету, и парнишка обрадованно подбегает к нему, тут же залетая внутрь и… сразу же попадается в чужие руки, вскрикивая от неожиданности и нового приступа боли. Как эта тварь здесь оказалась быстрее него Джек не знает, лишь дергается, когда его хватают за плечи и со всей дури ударяет коленом мужчине в пах, пользуется заминкой и отшвыривает от себя.
Он в панике и совершает еще одну ошибку: вместо того, чтобы побежать вправо и по лестнице вверх, он заворачивает налево, в узкий длинный коридор. Для Джека сейчас не важно — страх берет свое, и он несется до конца, пока за поворотом не натыкается на узкую лестницу ведущую тоже вверх. Похер. Может это тоже вход на два верхних этажа.
Чертовы медленные шаги позади он слышит от чего не пойми слишком четко, и от этого, сука, еще страшнее, а на второй площадке, меж вторым и третьим этажом, его мотает в сторону из-за передоза энергетика, и парнишка сгибается пополам от нового приступа колющего сердце и легкие ебучим адским огнем. Хуевая была идея, ой какая хуевая… И Джек тупо игнорит помутнение перед глазами и дыхание через раз.
Вся подлость в том, что энергетик не спас, а наоборот подвел, подставляя под нож очередного ублюдка. Но сдаваться просто так — хер там, и беловолосый быстро трет лицо, пытаясь очухаться и взбирается выше. Скотство — переходов в другие коридоры нет, только ебучие лестницы и площадки меж этажами… Но наверху, на третьем этаже, одна дверь и Джек обрадовано ломится в неё, почти снося нахер, но когда дверь поддается и он вваливается в новое пространство, то обмирает и думает, что пиздец всё-таки случается и из него не выбираются.
Потому что впереди только крыша, потому что на втором пролете уже слышатся шаги, потому что с этой стороны крыши нет запасного спуска вниз, потому что ему становится хуево и спазм в сердце заставляет до побелевших костяшек сжать ручку двери и тихо простонать вслух.
«Так и будешь стоять, идиот?!» — рявкает в панике внутренний голос, а Джек как на автомате, словно чужому рядом стоящему человеку, мотает головой и идет под проливной дождь, захлопывая за собой дверь и смутно уже понимая, что здесь нет защелок или даже шпингалета. Но нет, так нет… Ебнуться можно, но у него паника медленно затихает, переходя немой ужас осознания.
Ужас…
Ужас. Парень упрямо мотает головой и оглядывает ничем не выделяющийся четырехугольник крыши, пустой и без какого-либо прикрытия. Вход он же выход, и только высота вниз, если хочешь спрыгнуть.
Проходя десять метров вперед, чтобы через полуметровый карниз убедиться, что прыгать страшно, и крыши рядом стоящих домов слишком далеко, да и зрение на блядство подводит и всё расплывается в десятый раз. А новая волна сжимает легкие так, что он вскрикивает, медленно оседая на бетон и прижимаясь спиной к карнизу, учащенно дыша.
Похуй. Нехер было сбегать, как чертов подросток.
«А кто ты по-твоему? Как был подростком, так и остался. Идиот белобрысый!» — и Джек с ухмылкой соглашается, потому что хоть что-то отвлекающее, а не осознание, что он позорно отключается, дверь медленно вдали открывается и тело начинает бешено гореть и жечь.
— Доигрался в догонялки, — фыркает парнишка, и боль возвращается не только в физике, но и прикрепляется такое знакомое болезненное сожаление.
Как-то по скотски и совсем не так как мерещилось. Слишком всё быстро произошло, а он всего лишь хотел переночевать… Где переночевать уже не понимает мозг, и Джек обессиленно всхлипывает, хреново соображая и наблюдая, как к нему с дикой улыбкой крадется этот седоволосый ублюдок, играясь в руке ножом.
Интересно, его убьет сразу? Или, как сказал Ужас, сперва поимеют? Фрост цинично усмехается, прижимает правую руку к груди, и поджимает колени — так слегка полегче дышать. Он бесится на самого себя, ревет зверем внутри, но не может прямо смотреть на этого изврата, потому что с новой порцией боли и удушья в горле приходит дикая слабость и глаза начинают слипаться.
А эта блядская тварь что-то там говорит, шепчет… Наверно, это херово — так вот подохнуть, не имея возможности даже сопротивляться. Фрост через силу приоткрывает глаза, смаргивая капли дождя и пытается пнуть наклонившегося к нему, но не удается — нога соскальзывает, проезжаясь по мокрому бетону и парню до тошноты противно видеть эту рожу перед собой.
И дождь, на зло ему, не перестает лить и вокруг всё грохочет, усиливаясь втройне… Ломанными линиями, как молния, судорога пробегает по юношескому телу, и сковывающая больно захватывает сознание и тело, заставляя тихо обессилено простонать. Ну не так же! Совершенно не так!.. Джек не хочет поддаваться и быть слабым именно сейчас, однако синтетик делает организм слабым и безвольным настолько что ему противно до тошноты от самого себя и глупости ситуации.
Его коснутся сейчас ножом или рукой… Если ножом, то Джек мечтает о другом — о черном таком… серповидном… Он не хочет чужого прикосновения, с омерзением ухватываясь за последнюю нить с сознательным, и пытаясь еще хоть что-то придумать, мысленно поскуливая от своего бессилия и страха.
Только ничерта с ним не делают, а вместо холодного лезвия в сердце он слышит задушенный крик в шуме дождя и это отрезвляет, позволяя едва приоткрыть глаза, наблюдая, наверное, за галлюцинацией, или же…
Неадекват стоит совсем рядом, только непонятно дергается, медленно выронив нож, и по его куртке из горла начинает течь кровь, на странность Фроста слишком густая и темная, а позади кто-то стоит, держа ублюдка за волосы. И Джек не понимает, ровно до тех пор, пока дергающийся в конвульсиях не отшвыривается подальше, а перед ним предстает знакомый силуэт, в черном плаще и с серповидными ножами в руках с которых стекает кровь.
«Точняк галлюцинация», — заоблачно думает парнишка и едва приподнимает уголок губ в улыбке. Это всё, что ему нужно видеть, если это его тупой чертов конец. Только вот херов ливень слишком силен и не видно родного желтого взгляда, поэтому он ненавидит сейчас дождь.