«Да, блядь, давай Фрост, поднимайся! Сделай так, чтоб ещё раз на тебя наорали и пригвоздили к месту одним взглядом!» — рявкает подсознание, но беловолосый лишь мысленно ухмыляется; он будет рад даже нескольким словам своего мужчины или даже этому злому взгляду.
Однако когда парень осмеливается приоткрыть глаза и сесть на кровати, ничего из передуманного не происходит. Его палач даже не смотрит в его сторону, даже не поднимает глаз, продолжая что-то забивать в старенький ноут. Вот так жестко и безразлично, вот так ироничные представления Фроста даже о скандале рушатся в один миг. И только это придает ему сил из-за злости подняться и, чутка покачиваясь, пройтись к холодильнику, даже не оборачиваясь и шлепая босыми ногами по линолеуму.
Почему ему устроили бойкот и внаглую не замечают, Джек понимает. Даже очень хорошо, даже принимает позицию мужчины, когда выпивает чуть ли не всю бутылку прохладной воды, только ублюдская детская обида всё равно грызет изнутри, и парень ничего с собой поделать не может. Ровно, как и знает, что если начнет разговор, если подцепит это показушное молчаливое спокойствие, то наверняка они вновь поцапаются. Как всегда и по блядскому. Потому он зависает у холодильника, в попытке понять что делать и осматривая свои заклеенные пластырем руки, на сгибе локтей и правом запястье. Питч исколол его почти всего, и боль по-прежнему присутствует, хотя сейчас организм ещё даже не полностью проснулся. Фрост только усмехается уголками губ и думает какие тут стояли маты, когда Ужас пытался вытащить его из коматоза.
Мысли о своем хищнике и что вот он, твою мать, — рядом, только обернись, подойди, — пугают и будоражат одновременно.
«Но ты же упрямый осёл, ты лучше пройдешь мимо и будешь играть в такую же молчанку не замечая его, чем тупо начнешь разговор первым!» — Фрост молчит на это, потому что даже в мыслях самому себе ответить нечего. Он боится хоть какого-то изменения, потому только продолжает их немой спектакль, возвращаясь к кровати, там, где рядом с ней по-прежнему его рюкзаки, достает пару вещей и демонстративно удаляется в ванную.
Когда он хлопает дверью и остается в пустой прохладной комнате, ему хочется зареветь, но парень только с силой закусывает изнутри щеку и думает, что ему нужен хороший холодный душ, так — утихомирить чертову тонну эмоций и смыть липкий пот. А уже потом, когда он выйдет, возможно он решиться поговорить.
Напряжение, напряжение… Ебучее напряжение. Джек нервно дергает головой, смахивая новые пару капель с мокрых волос, и дергано нарезает несколько кусков синтетики, в народе зовущейся мясным хлебом, думает, что стало ещё хуже и, как назло, или из-за ебанутых мыслей задевает острым лезвием палец.
— Да твою блядь мать! — не выдерживает беловолосый, отчеканивая каждое слово на всю кухню, теряя последнее терпение из за накалившейся ситуации, — Пиздец блядь!
Ситуация хуже некуда, но да, он-то, как последний ненормальный шизик, знает, как сделать ещё более атмосферно. Джек тут же с шипением, и понимая что порез глубокий, сует палец в рот, а испачкавшийся нож кидает в раковину. До нелепости идиотски хуево, а ещё кровь медленно наполняет рот и приходится сглатывать; не то чтобы он не пил свою кровь раньше…
Только легче не становится и он думает, где в последний раз видел бинты. Хотя перспектива развернуться и пойти в комнату ему не светит, учитывая, что он знает какой взгляд получит. Он полный кретин: стоит на кухне, только после душа, ещё с мокрыми волосами и в одних джинсах, ведь блядь кофту было западло надевать, и сосет собственный палец — хуже некуда! Да хер он пойдет и найдет бинты!
Только вся психологическая ломка заканчивается через пару минут, когда к нему бесшумно подходят сзади и нагло разворачивают, хватая за плечо. Дебильная ситуация и он сам дебил, потому что не знает что делать и смотрит немного прихуевше на мужчину, у которого ноль эмоций на лице, разве что взгляд выражает то самое легкое презрение, с пониманием какой Фрост идиот.
Тотально…
Проносится у Джека, когда Питч молча берет его за запястье правой руки и тащит как умалишенного в другую комнату, дергает сильно за руку и почти швыряет на кровать. Всё также молча и без какого-либо выражения эмоций. Джек почти посторонний свидетель, лишь с преданным восхищением наблюдает за своим хищником вблизи, пока тот берет со стола несколько бинтов и пластырей, и возвращается к нему.
Усталое «долбаеб» Джек почти пропускает и дергается только через секунду, изумленно смотря, как Питч доканчивает перебинтовку поврежденного пальца и больше ничего не говоря, отходит от него.
«Вот и поговорили», — горькое в мыслях, но парень только отмахивается и не понимает его.
Действительно не понимает этого человека. Хотя логику и поступки психов всегда было сложно понять даже профи из полиции, к примеру, а обывателю тем более… А он тут, твою ж, решил понять самого Ужаса. Фрост только фыркает и заинтересованно шевелит указательным пальцем на левой руке, чутка морщась от боли, но понимая, что до сухожилия он не дорезал.
Ему хочется проорать: «какого черта, почему ты молчишь?», но парень только сжимает до скрипа зубов челюсть и поднимается, чтобы пойти дальше готовить. Как-никак еда ему нужна, хотя бы пару чертовых невкусных кусочков.
«Давай, трусливый идиот!» — и Джек нехотя плетется на кухню.
— Ты так и будешь молчать, или способность заговорить первым никак на тебя не распространяется? — равнодушный голос настигает его посередине квартиры, когда он почти под аркой, между двумя комнатами, и беловолосый резко тормозит, а ненавистный едкий холодок пробегается по спине.
Парень только выдыхает и больше не может: не сосредоточиться, не продолжить свой маршрут, он громко фыркает и разворачивается, чтобы скрыться в ванной, назло Блэку, а проще — самому себе. Только вот хищнику надоедает, и прежде чем мальчишка доходит до двери, он порывается первым, почти перед самым носом Фроста захлопывая дверь и одной рукой преграждая ему движение.
Джек же, как всегда, ебанутое существо, даже сейчас не пытается что-то сказать, или хоть сделать вид что боится. Просто стоит к нему спиной, в нерешительности задержав руку над ручкой двери, и шумно дышит, потупив глаза в пол. И у Питча не остается на него терпения, вровень и всем нервам.
— Ты вообще думаешь, когда что-то блядь пьешь? — шипит мужчина, слегка склоняясь, так, чтоб мальчишка понял насколько его достал.
— Мы опять начали, да? — Джек тихо фыркает и понимает, что его сейчас ждет полный армагеддон из матов и разбор всех полетов.
— Мы еще то не закончили! — рычит Блэк и разворачивает к себе пацаненка, он осматривает это беловолосое чудовище слегка злобно и с силой прижимает к косяку двери, хотя большее желание ебнуть башкой этого смертника об косяк.
— Не смей! Просто, твою ж мать, не смей! — змеей шипит парень, аналогично прошлому не желая, чтоб вновь на него орали. И Джек уже мысленно собирает вещи, зная, что конечно же Ужас не позволит тут препираться.
— А угомониться и послушать?
Это звучит неожиданно спокойно, приглушенно и без резких слов, настолько ошеломительное из привычной их перепалки, что выбивает Джека из колеи, и он не выдерживает, понимая голову и с отчаянной злобой смотря на мужчину:
— Да, что я тебе сделал, чтобы ты так себя вел со мной, Блэк? Что, блядь, не так со мной или с тобой? Я устал от этой всей хуйни, и ты как всегда можешь меня послать и конечно же пригрозить! Но что не так, что опять? Я не собираюсь зависеть, я не хочу быть здесь из-за того, что тебе взбрело в голову и...
— А лучше быть распотрошенным на улице? — не выдерживая, рявкает Питч, смещая мальчишку к стене, — Лучше быть разрезанным по кускам на блядском складе или в ещё одной пыточной? На тебя, сука, охотятся чуть ли не все психи этого города, а как вишенка на торте — Градиентник, а он мне, блядь, здесь истерики устраивает!
Тон Ужаса настолько повелительный и внушающий, и вместе с этим настолько же и уставший, что Джек теряется, обмирая, и растерявшись полностью, с непониманием смотрит в желтые глаза, ища чертов ответ.