— Нет, не делай упор на спину, так ты не отстранишь меня, — Блэк издевается, успевает лизнуть мальчишку в шею и отстраниться до того, как Джек решает мотнуть назад головой и ударить его, — Бесполезно, это слишком очевидно, потому бесполезно в двойне.
— Ну Питч!.. Ты учишь, твою мать, или… Черт!.. Отпусти, хреново уже…
— Потому действуй быстрее и соображай, пока еще есть доступ кислорода к мозгу и ты не отключился, — тихо поясняет мужчина, — Не упор корпусом, а правой рукой: я зажал тебя поперек, но не смогу одной рукой сдавить слишком сильно, потому попытайся согнуть правую руку и отбить локтем…
Парнишка пробует, едва успевая глотнуть воздуха, но все его мнимое сопротивление тут же прекращают, сдерживая сильней и жестче, давая полностью понять, что он сейчас зависимая марионетка в руках отличного кукловода.
— Я ж отстранился от тебя! — сипит Фрост, понимая, что даже укусить ни за что подходящее эту сволочь не может, и шум в ушах из-за передавленной сонной артерии начинает заслонять собой все остальные звуки.
— Да, отстранился. Но я не отпустил тебя, и давление на горло стало сильнее… И в эту секунду, мальчишка, когда любая тварь перевела внимание и весь контроль на твое сопротивление, попробуй высвободить левую руку. Чувствуешь? На нее почти не идет контроля и сжатия, и это твой шанс. Вырывай её резко и с разворота бей локтем в лицо.
Ужас за мгновение, которое хватает Фросту, отступает на шаг вправо и вообще не напрягаясь ловит руку мальчишки. Всклокоченного, злобного мальчишки, который задыхается, откашливается, но явно вошел во вкус.
— Но ты ведь отступил… — прочищая горло, возмущается Джек, даже не обращая внимание что его немного ведет в сторону.
— Я ведь не собираюсь дать тебе заехать мне по лицу, — прищуривается мужчина, дергая за руку беловолосого и притягивая к себе, — С того момента как я к тебе подошел и до нынешнего твоего хренового удара прошло больше пяти минут. Но в реальности, смертник, это занимает не больше нескольких секунд, и тебе придется включать свой студень и все рефлексы, чтобы остаться в живых.
— Но разве эта… эта... Твою ж! Разве этот прием не нацелен на атаку не подозревающего ничего противника?
— Идиот, причем клинический, — Питч с усмешкой ведет большим пальцем по шее мальчика, пока не нащупывает пульс и в издевательство надавливает, едва пережимая кровоток, — Это всего лишь самый быстрый вариант на раскоординацию противника, а дальше либо серия ударов, либо, в твоем случае, бегство.
— Я не собираюсь убегать! — Джек рьяно клацает зубами и едва отстраняется, уязвленный что его считают трусом.
Однако далеко отстраниться Ужас тупо ему не дает: молниеносная хватка за горло и прищуренный недовольный взгляд в серые глаза мальчишки. Блэку кажется, что нужно было всё-таки задушить… Было бы проще.
— Ещё как собираешься, Фрост, — змеей шипит Питч, без жалости придавливая беззащитное горло сильнее и дергая идиота к себе ближе, — Ты сбежишь, и мне похуй умеешь ли ты бегать, но тебе придется. Ибо, повторюсь в последний раз, я вообще могу не знать где ты и что с тобой — мой мир не зациклен на тебе, мальчишка! И если хочешь выжить, а не повыебываться, то ты убежишь. И желательно как можно быстрее и дальше.
Смертник совсем охренел, как думает Ужас, потому что смотрит упрямо в глаза и молчит, недовольный, злой, явно отчасти обиженный, но, сволочь, без боязни и так же упрямо. Даже не принимает слова, или же всерьёз думает, что ему ничего не грозит.
Кажется, жизнь под одной крышей Фроста разбаловала. Либо это он уже избаловал этого смертника, каждый раз вытаскивая из глобального пиздеца.
— Живешь со мной, но недооценивай других, мелочь. Этой роскоши порой даже я не могу себе позволить, — Блэк говорит спокойно, и медленно при этом разжимает пальцы на страдальной красной шее мальчишки, лениво перемещая руку на белоснежные волосы, и запуская пальцы в мягкие отросшие пряди на затылке.
Слова словами, а Джек не зацикливается на них, хотя и запоминает на всю жизнь, больше всего его привлекает близость мужчины и усилившиеся объятья, это важно, это сейчас ему необходимо, и он отвечает, обнимая своего хищника за шею и придвигаясь ближе. К черту уроки и наставления. Потом продумает всё; сейчас он хочет другого. Хочет его.
— Питч… — хриплый почти молящий шепот Джека, и он показательно облизывает губы.
— Всё ещё глупый смертник, — ни то констатация факта, ни то обреченность, но больше говорить Блэк ему не позволит, сокращая расстояние до минимума.
Утренний жгучий поцелуй, развратный и жаркий, и непроизвольный стон Фроста на всю квартиру, обнимая своего хищника крепче и посылая к черту весь мир.
— К вечеру вернусь, — лизнув напоследок припухшие губы мальчишки, тихо осведомляет Питч, отстраняясь от растрепанного Джека после жадного десятиминутного поцелуя, — И не лезь к столу, мелочь.
Джек лишь хмыкает, облизывается и отпускает, черт его знает как это выглядит, но отпускает. Просто отходит назад, от соблазна, твою мать, подальше, и кивает, переводя взгляд на что угодно, лишь бы не на Питча. Он поражен сегодняшним утром и всем тем что случилось за эти полчаса, но пиздец как рад.
Всё такое блядское и серое, когда хлопает дверь и Джек остается посреди комнаты и тишины — тихое урчание ноутов он уже не берет в расчет. Как в древности, когда девицы рыцарей с походов ждали.
«Только вместо рыцаря у тебя сам Ужас, не круче ли, а, Оверланд?» — нагло так подчеркивает мальчишка про себя и хочет шизануто усмехнутся.
Только сейчас ему не до смеха, и Джек просто вяло стаскивает с подоконника планшет и бредет к разворошенной, вечно не заправленной, кровати. Ему плевать даже на бардак, и апатия захватывает моментально. Все равно день похерен на корню из-за…
Беловолосый морщится и на автомате забивает в поиск новости и какие-то ещё слова, думая всё равно о том, что вчера и позавчера было гораздо круче, когда хищник был рядом.
У Фроста язык не поворачивается назвать это работой, но эти, мать их, вылазки ему перестают нравится с каждым разом всё больше и больше. И парнишка действительно не понимает, что в нем играет больше — ревность и собственничество, либо возросший страх за этого…
— За этого сволочного тигра, чтоб ему психов не ловилось! — выругивается себе под нос Фрост и щелкает по новому блоку новостей, лениво вспомнив что нужно еще и дверь закрыть, ибо кое-кто оставил её незакрытой.
А на планшете виртуальные часы отсчитывают ровно двенадцать дня. Самое начало для чертового пекла. А ему становится плевать даже на солнце, радостно освещающее квартиру и вроде как веселый денек. Всю, блядь, радость взяли и выкачали, а его солнце, то что суко греет его жизнь, исчезло за дверью и сейчас зверем рыскает по А7.
Джек закусывает губу и знает точно — без Ужаса ему нахуй не нужно ни солнце, ни день, ни ночь, ни, собственно, жизнь.
Визг бьет набатом в чувствительные уши, но мужчина только морщится и приставляет палец к губам, хотя пленный всё равно его не видит.
— Помолчи, душка моя, — ласково просит Ро, поправляя челку и быстро набирая новые строки в нужную графу.
Звук набора по клавиатуре почти сочетается в невнятным скулежом позади и его это воодушевляет ещё больше. Ведь нечестно было так — обижать его, Его самого. А тварь, которой пора уже сваливать с главной сцены города, подпортила ему все карты.
Он ведь уже имя нарицательное, чертов Ужас! И шавки в Депе плюют на его месиво, стараясь расследовать только главную ветку, и спонсируют пестрокрылую суку, которая взялась за дело великого и могущественного Ужаса. Но его прекрасные шедевры, его мясо никто и в расчет не берет, так — лишь часть каналов для своих остросюжетных репортажей, в перерывах между действительно крутыми новостями!
Он, видите ли, в подметки не годится, он всего лишь очередной псих!
Пальцы почти ломают несколько клавиш, из-за чего те западают и буква «v» тянется уже на две строчки. Как сильно-сильно кровавая вендетта.