Отдай мне себя вновь, белоснежная моя погибель…
— Каждый из вас заинтересован в данной операции! И да, это не очередные пустые переговоры и предположения, а вполне реальная схема! — агент нетерпеливо щелкает пультом, наведенным на экран, и каждому теперь видны первые истерзанные поломанные тела некогда матерых психопатов; психи–жертвы, которые потрясли город семь лет назад.
Слайды фотоотчетов криминалистов того времени начали сменяться, по хронологии заменяясь более новыми, ближе к нынешним годам, но всё же не уступая в зверстве, лишь превосходя. Были выбраны самые жестокие, изощренные, изуверские убийства, каждый случай — кровавая казнь, самосуд Ужаса над другими хищными рыбешками; от четырех, и до тринадцати убийств за сезон. Слайды сменялись, не останавливаясь, пока на широком экране не появились более свежие фото Шипа, Кукольника и Эстета.
Хера с два, естественно, каждому здесь хочется ворошить прошлое и уж тем более вспоминать «подвиги» Кромешного, но делать было нечего — рыбья кость у каждого в горле и в печени, если уж заговаривать об этом психопате. Но как ни странно тишину прерывает один из более взрывных и молодых детективов:
— Так, по вашим уверениям, мы действительно в этом сезоне сможем его выловить? — надежда так и проскальзывает в напряженном голосе Астера, хотя до кровавого месива на экране ему статично уже похуй в подкорке, но вопрос важен настолько, что он даже не обращает внимания на Фею, что зыркнула на него злющим угрожающим взглядом.
— Да, более чем, — уверенно кивает агент, — У вашего организованного психопата…
— Кхм… — покашливания и недовольное захлопывание папки раздается с самого затемненного участка длинного стола, оттуда, где сидит более пожилой коллега-специалист, некогда курировавший отряд Феи.
— Да, прошу прощения, — моментально поправляется привезенный эксперт, — У вашего организованного маньяка-садиста, психа… У него достаточно сложная схема построения убийств, выбор жертв — таких же потенциально опасных и неуравновешенных серийников, и нетипичный график сезона. Сначала мне казалось это не закономерностью, помимо гедонизма в Модус Операнди ничего не прослеживалось, однако…
Специалист из 802 вновь нацепляет очки и переключает на пульте жесткие кнопки, и на новом слайде показывается странный график, наложенный на дни и месяцы зафиксированных убийств конкретно Ужасом.
— Вот здесь, в самом начале третьего года его активности, идет явное несоответствие и отличие его летнего сезона от зимнего. Однако, если на линии графика и частоты убийств приложить его Модус Операнди, тип жертвы, время выслеживания и степень опасности оной, в смысле жертвы… И, к тому же, четкую учетность того, кого вырезать первым, то вполне все становится на свои места! И мы можем вычислить, как спад, так и подъем линий, в смысле кого и когда он убивает, что приводит к схеме, к самому плану. У него всегда есть план…
— Простите, док, — фыркает скептически Астер, — Но вы думаете, наши эксперты не накладывали эти графики на его дни и месяцы убийств до вас? Да это кажется первое, что было сделано. Классическая схема поимки на нем не работает.
— Верно, всё верно! Но вы не понимаете. Вы начинали с него, а нужно было начинать с тех, на кого он охотится…
…Изящество на грани божественной хрупкости — белоснежное, безумное, слишком бессмертное, извивается под ним… Такой гибкий, отзывчивый, чувственный на каждое прикосновение, Оверланд.
Хищник подавляет утробный рык, на грани оголенной ярости, ибо она — тварь — граничит с неконтролируемым собственничеством, и уже под кожей, уже не вывести, и, насладившись видом, наконец двигается, входя до конца в такого податливого и громкого мальчишку снова.
Медленно, почти смакуя, слизывая капли крови, выступившие на нижней губе беловолосого; сладкая — сладко-соленая, приторная почти, такая, что ни один афродизиак и эндорфинные стимуляторы рядом не валялись.
Но кровавый ошейник на хрупкой бледной шее смотрелся бы охуенней. Ещё один рывок под глухой жадный стон, так что Джек с хрустом в позвонках выгибается, как всегда слишком запредельно, вцепляясь правой рукой до побелевших костяшек в край стола, а левой начисто расцарапывая предплечье своему Ужасу… Но ему ведь можно, даже наоборот — поощряется.
И в глазах цвета графита напрямую читается такое развязное — Не останавливайся! Только не останавливайся! Не смей… Я сдохну без этого… без тебя!.. Прошу, Ужас… Прошу! Прошу!
И ему это нравится — льстит тому самому зверю внутри, потому мужчина охотно исполнит мольбы своего белоснежного, но перед этим:
— Я услышал тебя, — наклоняясь слегка и искушающим шелестом на ухо мальчишке, зная наверняка, что через секунду, когда до Джека дойдет, он будет выть в голос и молить уже нихуя ни одним взглядом, а вслух, на всю квартиру, настолько насколько позволяет севший голос…
— …Это то самое время, та система! — рьяно доказывающий свою правоту и заговорившийся специалист переводит дыхание, набирая в легкие как можно больше воздуха и щелкает ещё раз по пульту. Его десятый приведенный в пример график изменяется, с более новыми внесенными данными, и теперь резкие скачки вверх-вниз показаны более выровненными.
Собравшиеся берут минуту молчания, понимая, что эксперт действительно нашел некую связь, некую вполне оправданную схему, которую здешние не могли понять и составить столько лет, базируясь только на характере преступления самого Ужаса, а не тех, кого он убивал. Только почему? Сами дебилы или сторонний взгляд действительно свеж и опытен? Хуй пойми, но у каждого из присутствующих поднимается крохотная часть надежды. Может теперь да выгорит?
На последнем ярком графике все более-менее совпадает по данным и, действительно, у кровавых сезонов есть схема и четкий график. Если в 604 появился маньячина, которых крошит всех и доходит до своей третьей, максимум пятой, жертвы, Ужас его вырезает, точно подгадывая следующую мясорубку и вычисляя маньяка. И эта информация, поданная с такого взгляда, как для группы Феи, так и для отдельных спецов и профайлеров, означает лишь одно долгожданное…
— Скажите, Вильям, насколько ваш график верен в процентах и на каком промежутке времени вы это всё изучали? — дабы не дать напарникам и общим коллегам сойти с ума от облегчения, что в этом чертовом деле хоть какой–то просвет, Туоф берет на себя расспросы и перестраховку. Впрочем, блядь, как всегда.
— График верен на сто процентов, с учетом лишь погрешности в одну девятую тысячных…
— Это ясно всё, — резко перебивает девушка, тихо постукивая красными ноготками по стеклянной поверхности стола, — Но, если доверять вашему выстроенному графику, в основе которого, как я поняла, лежит проработка всех лет с учетом его нормы поведения, манеры убийств, и другими психопатами, которых он мочит, то, получается, Ужас непременно будет следовать и дальше по этой вот схеме и завершать свой сезон?
— Верно, капитан. Он должен напасть теперь в ближайшее время. И если мы возьмем тех, кто сейчас явно так красуется у вас на улицах — Троица из САБ, то субъект должен взять их на приманку сегодня, и вечером выйти на охоту. Место, думаю, я тоже смогу предсказать… Ибо мы базируемся на сегодняшнем преступлении самой Троицы, а их предсказать легче легкого…
…Вымучить мальчишку до потери сознания и узнать, где этот блядский рубеж до которого он ещё в сознании дойти? Почему и нет, твою ж мать!
Питч жестоко улыбается в поцелуй и на отьебись захлопывает крышку ноутбука, стоящего рядом на краю стола, закрывая со всеми закладками по нескольким психам, которых взял в обработку и сегодня хотел вплотную ими заняться… У обмудков сегодня ведь планируется пирушка.
К черту. Всё блядь к черту. Фрост важнее. Фрост хнычет, кусается… Фрост расцарапывает ему лопатки вновь до кровавых борозд и хочет ещё. Хочет большего, хочет вновь поцелуи и касания, хочет быть присвоенным… А потому нахуй Троицу, нахуй этих ебнутых, которых он выпотрошит в следующий раз.