Глаза вновь щиплет, нестерпимо, почти до боли, может от непрошенных слез обиды, а может из-за его появившейся проблемы, и Джек позорно, и вновь молча, сбегает в ванную, закрывая дверь и опять жутко кроя трехэтажным хер пойми кого. Парень умывается, поминая себя дебилом и вспоминая, осталась ли у него в камере хранения, на одной из станций, заначка кредитов для покупки этого самого… ныне самого важного для него.
Только ещё и вопрос в другом: где достать то, что нужно? Фрост поднимает голову, смотря на себя, такой затравленный и заебанный жизнью, и как-то уже не сильно хочется куда-либо выбираться. Но здесь же, если он останется, будет для него тем самым «дэд эндом», почти тупик и на ножках с хищником, ёб вашу ж жизнь. А отражение всё же поганое: таким он себя, наверное, никогда не видел, разве что… в первые недели после побега…
«Забудь! Не вспоминай! Начнется истерика и опять панические, и вот тогда хуй кто тебе поможет, и ты это прекрасно знаешь, блядина Оверланд!..»
Он и не напрашивается на помощь. Наоборот, теперь лишь будет избегать. Ведь нехуй ему подачки делать, не заслужил ведь. Даже тем, что является временной…
— Не хочу быть для тебя обузой, — сожалеющее повторяет Джек одними губами, через ещё один день, и прекрасно для себя понимает, что нужно бы съебывать, пока есть возможность сделать всё самому, пока остались силы сделать всё самому…
Но сразу же и психует, вновь кроет себя матом, держится за голову, пытаясь унять монотонную головную боль ебущую мозг, растрепывает отросшей белый ежик, в попытке прикрывая глаза, и вновь сматывает в ванную, закрываясь там и на всю включая воду.
И ему до яркой воображаемой лампочки похуй, что они, так-то, не особо разговаривают в эти дни, ровно и похуй на действительно удивленный взгляд Питча, случайно словленный. Такой забавный хищник, который реально не понимает в последнее время, что творится с тупым нервным мальчишкой.
И ведь с мальчишкой реально что-то не то. И тут Блэку приходится неволей задумываться — с хуя ли? Побочка от анестезии? Да хер там! Не такая эта ебучая побочка… Нервоз, взявший вверх, от того, что вновь был на столе очередных психов? Тоже не особо похоже. Хотя, нервничает белоснежная сволота знатно, своим заебом цепляя определенным образом и его. Бесит. Но на данный отрезок времени Питч мудро молчит, занимается своим, забавляется с данными, которые есть у сучки Феи, и даже случайно подкидывает её начальству на неё же компромат; пару недель разбирательств ей и её команде включительно не повредит. Хотя бы остынет со своей погоней.
Но Фрост всё же важнее? Бесит своим резким отчуждением?
Белоснежный теперь непредсказуемо дергается, когда Ужас находится рядом, не смотрит в глаза, злится, шугается. Все пошло по пизде после той операционной. Вообще в последнее время мальчишка не поднимает головы, как ебаный шизик, да и движения его равно ебанутые: резкие, быстрые, неловкие и ломанные, — что хуево так сочетается с нервозом, скорее с… Вывод и предположение пиздец, как злят, заставляют даже прервать поиск новых прокси-серверов, оценивая и прикидывая все составляющие на ебнувшегося Фроста.
Выходит не очень, не в пользу нервоза, и с тяжелым вздохом Питч щелкает несколько комбинаций, продолжая поиск удаленных архивных файлов и стараясь не вслушиваться в тихие злобные шипения мальчишки за дверью. Проще не задумываться, какая хуйня с белоснежным творится, игнорируя свое же любопытство и злость. Это не его дело. Не его жизнь. Фрост исключительно временное явление, и всё что не касается секса или спасение этого белобрысого, Питча волновать не должно в принципе. По крайней мере, в первые два дня странного поведения Джека, такие убеждения устраивают…
Но это его заебывает уже на четвертый день. Неделя с небольшим после блядского похищения. Джек должен был восстановиться, учитывая его психику, его защитную реакцию, но он становится лишь наоборот дерганей, не подпускает к себе, ночами съебывает на кухню и сидит там на полу часами, уткнувшись в планшет, что-то лихорадочно ища, закрывается по несколько раз в день в ванне и психиует, психует и смотрит всё чаще на дверь.
А Питч всё ещё игнорит. Дает время никчемышу самому во всем признаться. Наблюдает молча, деланно спокойно, отстраненно, но внутри рычит каждый раз, когда глупый мальчишка смотрит затравленно на дверь из-под челки; ещё одна появившаяся привычка — закрывать лицо и глаза отросшей белоснежной челкой полностью.
Глупый ж ты твареныш и какого ж хуя ты творишь? Почему даже подойти ко мне боишься?
— Поговорим? — вполне спокойно и даже чересчур мирно, наконец, на пятый начавшийся день, хватая мальчишку за руку, прежде чем тот вновь скрывается в кафельной комнате.
— Нет, — сухо и более грубо, чем следует, нервно выдергивая руку и захлопывая дверь перед, по сути, хозяином этой же херовой квартиры.
И Питч немного охуевает, стоя вот так — ебанутым — перед захлопнувшейся дверью. Охуевает и от изменившегося поведения Джека, и от наглости, и от его явной проявляющейся паники. Но даже все эти составляющие меркнут и сука бледнеют, выцветая прозрачным, перед хуевищным предчувствием внутри, которое постепенно выедает деланный похуизм Блэка. Пусть он прекрасно себя может обманывать, только всё это до поры до времени… И уже к обеду, когда сволоченыш явно собирает нужные вещи, спешно забивая разным рюкзак и вместе с ним кидается в ванную, судя по всему в контрольный раз перед своим уходом, похуизм осыпается сизым пеплом, и Питч не выдерживает такого поведения белобрысой блядины.
Ведь… по всем признакам того, как ведет себя мальчишка, насколько стал пуганый, дерганый, злой, отстраненный, с его постоянным нервозным обниманием себя, с тем, как злостно трет глаза и кусает губы, матерится и что-то ищет… всё это сливается и напрашивается в один ебучий вывод. Его ломает.
Редко, но случается после передоза наркотического, обезболивающего. С учетом же того, что давали и как вводили Джека в ту полукому, сколько в нем было наркоты, не удивительно, что тело теперь глюкнуло и просит добавки. И осознание, что Джек ищет повторного, кроет как никогда. Чертово спокойствие выстраиваемое хищником почти неделей трескается ломаным стеклом, и поведение Джека выбивает на гольное убийство того самого ебанутого мальчишки за дверью.
Потеря спокойстивия — хуже — контроля, как такового? Уже на нахуй. Это омерзительное внутри глобальнее, это в подкорке, под ребрами, то самое нечто, что взбешивает до белизны, разъедает и на поскудство напоминает собственную прошлую жизнь, особенно, когда Фрост отмахивается от него и закрывается показательно на щеколду.
Где-то он уже это видел, и знает такое поведение… ровно, как и понимает, почему у него сейчас такая, блять, бурная реакция, не типичная хваленному похуизму.
Ты знаешь, где видел, знаешь почему, если это правда, тебя так выводит… Привет из прошлой жизни? Или…не хочешь так же потерять ещё и его?
— Либо ты объясняешь какого хуя с тобой происходит, либо я закончу то, что с тобой делали те ебнаты, Оверланд, — подорваться специально, даже не думая с хуяли и останавливая себя на последнем — ломать дверь из-за взбалмошного мальчишки.
— Не сейчас! — отрывисто рявкает в ответ Джек, вновь через слово вставляя излюбленное «блядь», — Серьезно, Питч… Я потом…ну, объясню… Да, блядь!.. Да просто не трогай ты меня, тебе же похуй!
— Открой дверь или тебе пизда, Фрост, — в подтверждение собственным злым словам засекая минуту — это последнее для мальчишки время, когда он ещё может спасти свою никчемную жизнь.
Вот только молчание с той стороны, как издевательство и подтверждение на самые его хуевые предположения, и опять шум воды, шуршание, маты… и это подводит четкую линию. Пиздец красную, пиздец неотвратную. Вспышка из воспоминаний из прошлой жизни, как спуск веревки гильотины, только вот для кого конкретно… Но сученыш таки доигрывается.