То что мальчишке повезло и родители пиздец как подстраховались — ничего не сказать, ровно, что и нехуй говорить мальчишке, что с ним было бы, если хотя бы кто-то его увидел без линз. Однако больше сейчас Питча интересует кое-что другое, о чем он напрямую и спрашивает, несмотря на разрушенный вид парня:
— Последняя?
— Да.
— Посмотри на меня? — и вместе с тем вновь нагло заставляя белоснежного задрать голову, но мальчишка слишком раздраженный и верткий, что его непомерно так бесит и он срывается: — Да не вертись блядь, Фрост!
Ну вот зачем это этой беспардонной охуенной скотине, а? Зачем, спрашивается, Ужас его сейчас так доебывает то?..
— Мне неприятно! — силясь вырваться, шипит Джек, также пугано избегая зрительного контакта.
— Да чем же, твою мать?! — не выдерживает ебанутого поведения мальчишки и грубо дергая его к себе ближе.
— Тем, что это было последней преградой ко мне! — выкрикивает Джек, резво отстраняясь и нахуй посылая безопасность и собственный страх, потому что впервые так прямо и злобно смотрит на свое персональное смертоносное Солнце, — Никто меня таким не видел, ни разу, блядь! Только… мам… только они! И все! И никто даже не подозревал. Но нет! Тебе, сука, нужно было даже это вытащить наружу, блядь, нужно было понять, вывернуть меня наизнанку и взбеситься при этом! А я теперь стою, нихуя не понимая что и как делать, как…. как… Как блядь с наголо содранной кожей, и все, блядь, и приехали! И этого не изменишь! А ты да, ты потешил своё любопытство, ты, как всегда, принял решение за двоих и сука такая доволен! Доволен ведь, я тебя спрашиваю?!
— Значит, твою мать, раз такой ранимый и пугливый, зная о таком серьезном, стоило подумать тем что у тебя еще осталось жидкого в черепной коробке и сразу мне все рассказать и показать, чтобы твое ебанутое поведение я не принял за начинающуюся ломку!
— А ты, сука проницательная, не подумал, что я, может быть, и не собирался рассказывать и, уж тем более, показывать тебе это?
— И почему же, блядь?
— Потому что неправильный! — выкрикивает в последнем злостном порыве Фрост, наконец поняв, что так его коробит и что пугает, — Неверный… Не… нужный. Не стандарт… — и совсем опустив голову, едва различимо шепчет, — …Аномалия уродская какая-то.
Ты идиот — не срывается только по той причине, что сил и терпения на слова вовсе не осталось, испарились твари, равнозначно ярости и бешености. Ужасу хочется вновь наорать на мальчишку, хочется даже привести несколько весомых доводов, и равно хочется охарактеризовать этого индивида отборным матом, но всё что Питч делает — вновь сократив между ними расстояние, отталкивает растерявшегося в момент Джек к окну, к подоконнику, зажимает его, выставляя руки на стекло по обе стороны от плеч мальчишки и молча смотрит в лицо непонимающего ничего парня. Не сейчас этого долбаеба материть, но и успокаивать — не его конек, даже с учетом этого растерянного и испуганного взгляда ярко-голубых глаз.
Молчание на раз-два, но им похуй, потому что один винит себя и считает что это предел и последняя моральная стена, сломанная и назад всё — тупо нет пути, а другой просто прикидывает в уме нужные адреса, маршруты, схемы зданий и точки сходок контрабандистов.
— Дебил, — едва слышно цедит Питч через две минуты полного обоюдного молчания и игры в гляделки. И еще раз оглядев мальчишку, отстраняется от него так, что неприятный скрип стекла режет уши.
И пока белобрысый дурень немного в ахере и прострации, накручивает как всегда себя, Блэк прекрасно понимает что так оставлять дело нельзя. Не с Фростом и его ебучим везением, не с этим пиздец каким важным открывшимся фактом.
— Сиди здесь, и сука даже не вздумай куда-либо съебывать, — кидает сухо Питч, на ноуте уже быстро узнавший нужное расположение кое-какой маленькой базы, — И не дай ебучий шестьсот четвертый ты нацепишь то что в ванне лежать осталось, — предупреждающе оглядев сжавшегося и ничего еще не понявшего парня, но кивок в ответ Питч получает, наигранно раздражено хмыкает и, захватив куртку, уходит, громко хлопнув дверью и закрыв на два оборота.
Джек же только через пятнадцать минут осознает сказанное и то что опять Питч куда-то свалил, и снова сжавшись, парнишка забирается на подоконник, смотря на гребаное грязно-желто-серое небо. Задумываться и пытаться анализировать что твориться в подкорке и в душе, Фрост не берется. Хватит на него сегодня. Он лишь поджимает к груди колени и утыкается лицом в них же, проклиная и себя и город и то что нихуя не понятно как вообще ко всему этому отнесся его Ужас.
Через пять минут раздается первый приглушенный раскат грома, и мелкие злобные капли начинают скатываться по стеклу серыми катышками от пыли и грязи.
Питч возвращается через два часа, на сучесть случая полностью попавший под дождь, раздраженный и едва взбешенный, но не убивающий взглядом как прежде. Он молча хлопает дверью, проходит на середину комнаты и кидает на стол пять матовых пачек. Джек понимает, что в них по первому взгляду, охеревато подрывается с подоконника, чуть не упав при этом, однако, перед тем как пальцы касаются знакомого на вид пластика, Блэк перехватывает его руку, дергает вновь к себе и внимательно оглядывает замешательство читающееся у Джека в глазах.
Минута на растерзания, а кожаная куртка неприятно пропитывает легкую футболку Джека мокрой прохладой и сыростью, но по правде Фросту похуй, похуй опять на все под этим пристальным прожигающим взглядом.
— У меня два условия, — через хер пойми сколько минут в дождливой недотишине оглашает Питч, но даже не думает отпускать от себя мальчишку.
— Питч? — вопросительно, явно не ожидая подвоха и в то же время нихуя не боясь за эти условия, ведь Ужас единственный для Джека кто не будет…подлым. Не будет ставить в условия то что будет мерзким или жестоким.
— Дома ты хуй больше будешь в них ходить.
— С хуя ли? — смешком и не скрывая удивления, но действительно с какого такого Джек не поймет, что блядь за условия и зачем оно?..
— С того хуя, что я так сказал! — рыком в ответ и сжимая запястья парня сильнее; наверняка будет темный след уже к вечеру, но чтобы Фрост не завелся вновь, Питч опережает его и дает размытое понятие почему его первое условие такое: — Ты не даешь мне полностью всю информацию о себе, значит здесь, под моим присмотром будешь привыкать без своей последней защиты. Ежели твоей гордости и выебонам нужен более веский повод, то твое стопроцентное подрывать линзами нехуй, ты и так пол жизни в них.
— Но…
— Заткнулся.
И Джек, как, сука, примерный мальчик, закрывает рот, смиряясь с первым условием. Он не хочет себе признаваться что отчасти доводы Блэка более правильные.
— Хорошо… А что ещё? — через ещё полминуты спрашивает парень, едва склоняя голову на левый бок и четно даже не задумываясь что там еще, с Ужасом предугадать результат — бесполезно.
— Теперь не три месяца, а два. Усек?
— Но они же предусмотрены на три…
— Я сказал на два!
— Но так же они быстрее закончатся!
— Значит ещё достану! — бескомпромиссно и зло, полностью давая понять, что так и будет и ставя точку в этом тупом споре. И Джек, поняв это, действительно сдается, неохотно кивая.
— Это всё?.. — осторожно интересуется Фрост.