Она уходит так же стремительно, как и вошла, попутно отдавая команды своим ребятам, йети и тех, кто в её команде. По поводу Джека она не отдает новые распоряжения, пусть сидит закрытым… Она знает этот план, она прекрасно знает, как действовать, и что от неё хотят.
Дать на растерзание управление, где останутся только обычные офицеры, и то с десяток, потому что часть смен заканчиваются... Отдать ему это место и этих людей, но спасти свой приют с детьми, увозя с собой все силы, технику и большую часть оружия, нарушить приказы, команды, все блядь протоколы, подставить людей и команду, подставить себя под статью... Похуй!
Мысли роем крутятся в голове и всякие почему да что именно? И он с довольно тупой для его ситуации ухмылкой лежит на столе, облокотив голову на одну руку, и смотря в никуда. Шумиха за дверьми давно стихла, кажется даже отъехало несколько броневиков, и стало меньше голосов, но Джек после той выходки стервы хранительницы не сильно заморачивался. Он, как ебаный кот, налакомившись её страданием на лице и страхом в глазах, мог лишь мечтать и предполагать, что и как устроил любимый Ужас. Да и для чего?.. Но может быть это его попытка увести след от их отношений? Хотя, судя по тому, как изъяснялась эта истеричка, то что сделал Питч всё же дало понять, что они связаны, только вот как?
«Что ты вновь сделал? Что вытворил? Дурень, лишь бы не подставился...»
«Ты долбаеб, Оверланд? Тебя завтра, возможно, поджарят на стуле, а ты думаешь как бы не подставился твой Ужас?»
Опять эти мысли типа адекватной его части. А поебать. Джек уже давно плевал на свою жизнь и ему реально равнозначно, что будет там — завтра, главное, чтобы жил его хищник. Любимый?
«Сказать бы ему это. Хотя, даже всерьез не воспримет... Максимум скажет, что мозги вовсе расплавились... Это же похуистичный ко всему Ужас.»
Джек коротко улыбается, думая, как было охуенно ночью, перед тем, как он отрубился, как было сладко… И одновременно паршиво, когда рассказывал. И ведь Питч ничего так и не ответил на его рассказ. Только обнимал крепко под утро, прежде чем встать и... те поцелуи. Или их не было и опять воспаленным мозг ебанутика всё выдумал? Джек не знает точно, но позволяет себе мечтать, что было нечто особое, более откровенно нежное между ними.
И даже если это последнее, что запомнит, что будет в его жизни, он пиздец как рад. Много ли для счастья надо?.. Один единственный и неповторимый Ужас, да? Фрост хмыкает едва, и поворачивает голову, пряча тупую влюбленную улыбку в рукав толстовки. Ебнат. Совсем с катушек слетел.
«Но это лучшее, что происходило за всю мою жизнь, так какого хуя быть адекватным теперь?!»
Когда он уже на грани дремы и сна, когда уже мысли путаются и теряются, дверь вновь открывают и он подрывается, неохотно, но сразу же, пытаясь скрыть свой заспанный взгляд. Как же он устал.
В допросную заходит офицер, всё тот же пацанчик, что сторожил первые пару часов, а за ним же идет странный мужчина, скорее даже пожилой дядька, седоволосый, эдакий интеллигент в клетчатом пиджаке и с аккурат папками в руках, и столь глубоко задумчивым взглядом из-под стекол очков.
— Благодарю, Далис, можешь идти, — миролюбиво просит пожилой мужчина.
— Сэр, но вы уверены?
— Ничего, мы с юношей всего лишь поговорим. А ты, думаю, можешь отдохнуть и дописать отчеты, все равно твоя смена закончилась.
— Как скажете, сэр. Благодарю!
Офицер удаляется, прикрывая за собой дверь, а у Джека уже взгляд прищуренный, осторожный, осматривая этого... явно не детектива, но и не полицейского на пенсии.
— Кто вы? — первым задает вопрос Фрост.
— Вопрос ожидаемый, молодой человек, можете меня считать агентом по профилированию или профессором психологических наук, как вам будет угодно... — улыбается едва эксперт из группы Туф, точно уже бывшей командный игрок, — В равной степени от меня вопрос вам: кто вы, чтобы вами так заинтересовались очень занятые наверху спецы и сама Фея? Но предполагаю, чтобы наш разговор был более спокойным, стоит опустить формальности.
И после этих слов мужчина перекидывает под левую руку несколько толстых папок и правой, дотянувшись до камеры, аккуратно выдергивает несколько коннекторов питания и передачи, и камера полностью отключается.
— Думаю, вас это смущает, — вежливо говорит эксперт, и теперь с чистой совестью положив папки на край стола, присаживается напротив Джека.
Джека, который вот нихера не понимает, что это сейчас было и что от него захотят в будущем. Как вообще теперь себя вести с таким человеком. Он не понимает правил в этой игре, или правил нет, ровно, как и игры? Такое чувство будто у него вскоре взорвутся мозги от постоянных продумывания того, что есть и того, что нет и даже не произойдет. — Я ничего не скажу. И уж тем более то, что вам выгодно, — тупо говорит Фрост, хотя и понимает, что проебывается, просто адекватное даже мягкое обращение и поведение этого мужичка, которому далеко за пятьдесят, его ой как подкупают, да и интересуют. Гребаное вездесущее любопытство!
— А тут вопрос в другом, молодой человек, — улыбается в аккуратно подстриженные усы эксперт, — Мне не выгодно, можно сказать анитивыгодно делать то, что делаю сейчас я. Но, так как руководство уехало, а у меня есть время… Я хотел бы услышать не то, что выгодно, а то, что меня интересует на протяжении уже очень многих лет. Давайте начистоту, юный Фрост, — он пододвигается ближе, более серьёзно окидывая Джека взглядом, — Мне не нужна та информация, которую все хотят выбить. Фея, её сподручные, спонсоры из высшего руководства, что хотят довести дело до конца или же те привезенные эксперты-профайлеры из других городов... Я вообще склоняюсь, в последнее время, к выводу, что игра, которую они затеяли, в конечном итоге обернется против них... Если уж с другой стороны приоритеты расставлены так, как я предполагаю. Мне не важно, насколько и с кем вы связаны, ровно и что можете мне сказать по поводу... энного существа. Уж простите, человеком назвать не могу.
При последнем Джеку и хочется улыбнуться, но он сдерживается, лишь прищуриваясь слишком хитро. А дедок знает свое дело, и разбирается в том, что происходит, — проносится мысль в голове Фроста, но он всё же отвлеченно кивает, давая понять, что слушает и ждет продолжения.
— Скорее вы тот человек, единственный в этом здании, с кем бы мне хотелось порассуждать, или лучше сказать — в чей компании подумать…
— Я похож на того, кто так располагает? — криво ухмыляется Джек, хотя такие слова воспринимается им спокойно, и интуиция не орет о подставе. Может и выйдет у них дельный разговор?.. Только вот, о чем?
— Нет, вы похожи, скорее, на ту нить, что отделяет грань понимаемого и того дикого, что ещё не укладывается в головах людей. К вам, как к последней преграде, можно подойти и, будучи ещё в безопасности, увидеть саму суть инстинктов иного уровня…
Заумное что аж пиздец предложение, но Джек хуй пойми чем, но понимает этого дедка эксперта, и одновременно с этим понимает насколько глубоко тот капнул. Джек действительно тот, кто стоит между всем этим ебучим термитником, с копошащимися насекомыми, и между смертоносным, сука, черным тигром, если брать в аналогию. Он нечто, что может помочь разобраться.
— Помочь досоставлять пазл, — хмыкнув, тихо проговаривает Фрост скорее сам себе, но его понимают, даже оставляют попытку придвинуть папки и смотрят внимательно пару секунд, и после уже пожилой мужчина кивает.
— Совершенно верно.
— Тогда хреновая попытка, — он бы скрестил руки на груди, пафосно при этом откинувшись на спинку стула, только, блядь, наручники мешают и остается просто откинуться на гребаную спинку стула, но эффект уже проёбан. А жаль...
— А разве вам самому не интересно это?
— Зачем? Я живу по ту сторону... — Джек кусает губу, подбирает, но не находит ничего более размывчатого кроме, — ...нормальности.
— И вы знаете всё-всё? — щурится с легкой улыбкой седоволосый профессор.
— Всё что хочу понимать, — упрямо кивает Джек.
— Даже прошлое?.. Что произошло тогда?..
А вот на этих словах Фроста всё-таки ебошит ментальным током. Прошлое... Прошлое его смертоносного Солнца. Но хер там… он не попадется в эту уловку, он не пожертвует информацией, ради того, чтобы узнать… Однако, прежде чем слова — пошел нахуй, срываются с губ, дедок уже раскладывает папки, сортирует их, из более толстых вытаскивая более тонкие.