«Хватит, хватит, хватит!»
— Что, никто не придет на помощь, да? Бедную сучку никто не защитит?
Это?..
Спусковой.
А рука, в которой еще зажат нож, сжимается сильнее, но Джек только мотает головой, не желая даже от этих ублюдков слышать косвенное напоминание. Хватит!
— Ну же… Ты сдохнешь, — они издевательски подстевают, и кончик лезвия разрезает кожу на груди, но парнишка этого почти не ощущает, лишь странную панику и как предвкушающе что-то сжалось внутри, как перед прыжком в глубокое темное озеро.
— Сдохнешь, как ненужная никому сучка. Слушайте, а может его перед тем как прикончить, по кругу пустить, а?
«Не надо… Пожалуйста! Хватит!»
Тумблер щелкает и Джека трясет, но рука с крепко сжатым нож медленно поднимается.
— Всё равно никому нет до тебя дела…
Дикий рык срывается с губ в тот же момент, когда лезвие ножа входит в податливую плоть треплющегося болвана, а тот расширяет глаза, захлебываясь кровью.
— Сука! — напуганные рявки других, неожиданный звук разбившегося стекла, и на него кидаются.
Его это лишь больше бесит. Отшвырнуть захлебывающееся кровью тело и увернувшись от цепей, резко приблизиться всего на шаг, чтобы врезать кулаком по лицу и моментально порвать глотку лезвием, вспарывая сонку, и к следующему, шипя разъяренной фурией, только теперь проткнуть суке легкое и дальше…
И все что позволительно сейчас, так это выплеснуть все эмоции и защитить себя, что и делает мозг, не обращая внимания на логику, мораль и даже страх.
Джек стоит задыхающийся, не понимая какого черта, пелена перед глазами все еще из-за слез, и только и приходиться что быстро моргать, не понимая какого черта так воняет кровью. Взгляд падает на дергающиеся стонущие тела, что валяются на грязном асфальте, на свои руки изляпанные в крови и почему-то с содранными костяшками и осколками стекла в них же.
Столько крови на ноже, который он все еще держит в подрагивающих пальцах, а густая красная жижа медленно застывает, но всё еще теплая, обволакивающая каждый палец, всю кисть полностью: несколько капель всё же срываются с лезвия и оглушительно громко разбиваются об темный асфальт. Хриплый вскрик наконец срывается с красных от собственной крови губ.
Он не верит, не хочет! Паника захлестывает и становится трудно дышать, Джек хватает ртом воздух, и его хриплый вой раздается эхом по всей пустой территории. Беспомощно переводя шокированный взгляд на вроде еще живых и снова на свои руки. Это же не он!.. Но картинки, всего что произошло менее пяти минут назад, предательски вспыхивают перед внутренним взором и его тошнит от самого себя и того что он видит. Здесь так много всего: боль, страх за свою жизнь, ненависть, отчаяние, истерия, надежда…
Джек жалобно скулит и не знает что делать, осознание накрывает с головой, и всё что может Фрост, так это беспомощно прошептать одно лишь имя.
«Шестой по счету ты — Ужас!»
Банальщина, и так низко — некачественно.
За кого он, твою мать, его принимает?! Искреннее возмущение, и даже оскорбление, что такой даун решил сравнить его с этим беглыми и приравнять в шестую жертву.
Блэк недовольно отодвигает ноутбук и почти бесится. Понаразвелось, мать их, охотников за головами с помутнением рассудка. Он лениво переводит взгляд на матовый экран, где в нескольких развернутых вкладках все данные на убитых и приблизительные наброски кто бы мог их замочить. Халтурщина, как есть, но по-другому, ни полиция, ни спецотдел, возглавляемый Феей, работать не могут — не умеют.
Докатились до хреновых психов, которые пытаются ему бросить вызов. Но это не проблема. Вычислит за несколько часов, и ночью знатно так повеселится. Тем более… новый список составлен, и внутренний зверь урчит от этого довольно.
Ужас знает, как приблизительно отреагирует город на его второй сезон. Это будет впервые, настолько продолжительный летний… марафон. Блэк коварно улыбается, давая себе секунду на довольствие, и поглядывает на электронный таймер: скоро закат, скоро можно будет поиздеваться над ними, сбросить всё напряжение, и устроить еще одну массовую панику.
Мужчина совершенно не задумывается, кого сегодня будет убивать первым — уже неактуально, просто вразноброс: ему главное сожрать как можно больше ублюдков, подавить город, сломать систему и заодно эту милую пташку с пестрыми крылышками на спине.
Да, для неё и всего её отряда он приготовил отдельную программу на конец лета. Он их помучает, заставит вариться в собственном соку, натравит друг на друга, а потом медленно, со вкусом, сведет с ума, под конец разрезая на части физически.
Искры необузданной ярости и ненависти едва ли вспыхивают в янтарных глазах, но пока он не будет срываться на них, лишь плетя свои сети и всё правильно подготавливая и выжидая. Питч почти доволен своими действиями и общим сумасшествием, которое вскоре по любому приведет город в полное безумие и анархию, когда верхушки Белого Шпиля полягут разорванные в клочья у его ног.
Осталось ведь не так много.
И никто не сможет его остановить — он знает, он запутал всех. Никто не сможет прочитать его, увидеть, понять. И от этого у него развязаны руки и почти умиротворение на душе — можно творить всё что угодно. Только без самопожертвования и конечно с передышками, себя-то загонять нельзя. Блэк ухмыляется и вновь щелкает по клавиатуре, и задает новый запрос в базе данных Департамента, с легкостью взломав их архивы и основную базу.
Однако он никак не ожидает резкого и громкого стука в дверь. И какого только черта… А интуиция, отточенная годами, отчего-то молчит, но предчувствие все равно херовое. Захваченный со стола нож, и бесшумно, почти моментально, оказаться у двери, прислушиваясь, но повинуясь инстинктам резко открыть дверь и…
И на пороге Фрост. Только все матерные эпитеты и возмущения в адрес мальчишки резко смолкают в подсознании, и Блэк затыкается, даже не раскрыв рта, охуевше осматривая мальчишку почти всего в крови. Фрост с разбитой губой, взлохмаченный, с разрезами на груди под расстегнутой толстовкой, в руках же, заляпанных в крови, нож, такой же по цвету, с которого всё еще свисает пара застывших красных капель, и это вводит даже его в легкий ступор и ахуй.
А Джек поднимает на него серые перепуганные глаза и все что может, так это:
— Питч… помоги, а? Я их, кажется, убил…
Комментарий к Глава
XIX
Это было сложно...
V.S Дорогие мои читатели, те кто ждал, переживал, критиковал и помогал в пб, спасибочки огромное за все ваши замечательные отзывы и помощь с опечатками-ошибками! Я непременно отвечу каждому на отзыв, просто, простите, нет времени совсем, на фб не задерживаюсь и быстро убегаю. Но либо сегодня ночью, либо завтра всем отпишусь! Я вас всех очень люблю и благодарна за поддержку!
====== Глава XX ======
Это блядство случая или с недавних пор его кара за семь лет издевательств над городом?
Однако…
По-другому с недавних пор не получается.
Мальчишку немедля хватают за ворот толстовки и, моментально, с силой дергают в квартиру, захлопывая за ним дверь и отшвыривая к стене.
Парень никакой, он вроде здесь, и в то же время взгляд блуждает далеко за осознанностью реальности — типичный шок для такой мелкоты, как он.
Фрост же пытается успокоиться, внутренне угомонить твою ж мать себя, и хотя бы осознанием, что его не вышвырнули, вернуть свой мир в привычный адекват… Но получается крайне херово: руки по прежнему трясутся, его мутит от собственного вида, а металлический запах на пальцах сводит с ума, в самом хуевищном смысле. Ему хочется орать, разбить что-нибудь или броситься под ебучий поток машин на магистрали, но магистрали рядом нет, вровень и машинам.
Хуёво, страшно, осознавать позорно и до мути невозможно то, что он сделал.
Его грань — херово дно наконец найдено.
Только завыть в голос от этого всего не дают: Блэк не церемонясь хватает его за подбородок, больно сдавливая челюсть пальцами и молча заставляет смотреть в глаза. И чертовой вечной раздраженности нет в горящем желтом взгляде.