Питч резко преодолевает всего шаг, нависая над мальчишкой и хватает его за горло, в момент сбивая всю спесь с того, и в образовавшейся тишине едко ухмыляясь: — Осторожно, Джек, снизу могу постучаться я…
— Ты… — ошарашено и полностью теряя волю, Джек наконец понимает с кем опять посмел спорить и на кого поднимать голос, но даже не это его приводит в дрожь, а осознание что его четверо порезанных и вровень не стояли с теми десятками или даже сотнями тварей которых убил Ужас.
— Заткнись! — громко рявкает Блэк, готовый ушатать мальца об ближайший косяк, чтобы у того мозги на место встали, праведник твою мать, — У тебя только два выхода, Оверланд: либо становиться приспособленным ублюдком, выключать эмоции и выживать, забыв о своей нудятине и соплях, либо складывать лапки крестиком на грудь и подыхать в своей бетонной конуре, без шанса на чье либо милосердие! Это жизнь, мальчишка! Жизнь в уебищном поганом мире, где смерть уже не закономерность увядания жизни, а норма в расцвете лет, причем жестокая и изощренная смерть. — Ужас ухмыляется, и сжимает хрупкое горло сильнее, даже не намереваясь сбавлять тон:
— Говоришь дно, сученыш? Нихуя. И теперь думай своими остатками мозгов как жить с этим дальше, но если не справишься, то — пожалуйста! Я разрисую тебе твое будущее! — опасный прищур горящих глаз и мужчина нависает над парнем угрожающе близко, шипя ядовитые слова, — Либо ты станешь конченным психопатом, таким же каких сотни в этом ебучем термитнике, и будешь упиваться своей шизофренией, разрезая в клочья других и дроча на ошметки мышц и внутренних органов... Либо станешь шлюхой, растраханой, дешевой шалавой, в конечном итоге скончавшись от передоза в вонючем притоне или от какого-нибудь такого же ебанутого на всю голову, который и прирежет тебя где-нибудь в подворотне! И благо, если прирежет быстро и безболезненно, не нанизывая на нож, как на шампур, и при этом не трахая тебя во все щели! Как тебе? Вкусно, маленький Джек? Еще хочешь? Или ожидал розовый замок и пуховое одеяло, сказку на ночь и молоко с медом перед сном?
Джек грозно рычит, позволяет себе это и просто впервые со злостью одергивает чужую руку, и повернувшись в право с силой бьет об косяк второй двери, что ведет в чужую ванную. Взвыв и матерясь от новой боли, наплевав на хозяина, Фрост пинком открывает дверь и прячется в прохладной кафельной комнате. И ему похуй, невербально похуй, что об его поведении подумает Ужас. Уж лучше так, чем съездить по этой наглой роже. Хотя, если так, то может шанс что его прикончат возрастет…
На секунды его мир вновь изменяется, и становится до странности тихо и непривычно. Здесь почти как у него, только чище… меньше пространства, и холоднее, горит постоянно свет, ибо никаких окон нет — комната находится посередине планировки, и сыростью тянет с темного кафельного пола. Но ему плевать на детали и тонкости — не сейчас. Плевать даже на свою ебнутую борзость.
Он дышит шумно, злобно, опираясь о раковину и даже не обращая внимания, что рука вновь начала кровоточить.
Больно. Безумно. Но не руке…
«Лучше убей! Задуши, перережь глотку. Только прекрати… Умоляю!.. Хватит читать нотации! Хватит вправлять мозги… Не ты, не ты ведь это должен делать! Не такой как ты… И… Ты не догадался, мой черный хищник, что я чуть тебе не сказал… »
— Твою мать, как же хуево это звучит, просто омерзительно хреново, Оверланд, — хрипло шепчет Джек, прикрывая глаза и почти забываясь в создавшейся тишине. Ему плохо, ему тошно. Его трясет. И боль физическая ничерта не отрезвляет. А душевная просто сжирает к чертовой матери, грозясь сделать из него шизофреника. Действительно того шизофреника которого сейчас описывал Блэк.
Он почти теряет связь с реальностью и временем, пытаясь заглушить и страх от произошедшего, и возмущение от представленной картины из-за слов мужчины, и с ума сводящую боль внутри, как возле него появляется хозяин квартиры.
— Долбаеб, — следует сухое за спиной, а Джек только вздрагивает от этого шелестящего злого голоса, но даже не смеет поднять голову, чтобы через зеркало над раковиной увидеть своего палача.
А мужчина же почти удивляется безбашенности и дурости этого малолетнего мазохиста. Но кран с холодной водой всё же откручивает, сглаживая острую тишину и ненавидя в душе этого мальчишку.
На шум воды Джек равносильно не поднимает голову, понуро смотря вниз и не реагируя. Но Питчу похер, он бесцеремонно хватает парнишку за запястье правой руки и прихваченным пинцетом вытаскивает первый крупный осколок из открытой раны, который Джек из-за удара умудрился вогнать еще глубже. Мальчишка дергается, пытаясь вырвать запястье, но тонкие чужие пальцы сжимаются сильнее, до боли и синяков.
— Не дергайся или утоплю, — предупреждающе охлаждает пыл парня Блэк, жалеющий, что прихватил с собой пинцет, а не нож.
— Здесь слишком мелко и слив не закрыт… — едва слышно поддается на разговор Джек, мысленно все же умоляя этого зверя закончить его мучения.
— Тогда в унитазе, уж наверняка, поверь!
— Слишком грубо и не эстетично, не твой стиль… — против воли краешек губ приподнимается, но Фрост все равно бубнит злобно.
— Допиздишься… — предупреждающе шипит Ужас.
— Да неуже… Ай! Блять!
— Допизделся, — с ноткой довольствия подтверждает Питч, скидывая еще один окровавленный осколок под струю воды.
Четвертый кусок стекла летит в раковину и Блэк от болезненного шипения мальчишки удовлетворенно хмыкает — хотя бы так моральную компенсацию получить от того, что мелкое беловолосое чучело нервы на вилки наматывает. Сученыш недоделанный. Еще и дерзить пытается. Блэк заканчивает с правой кистью достаточно быстро, переключаясь на левую, а ошарашенному парнишке приказывает держать поврежденную, но уже без осколков, руку под струей воды.
Джек же, умный мальчик, выполняет молча, даже не возникает, наверняка поняв, что раз приказали промыть, значит на трубах стоят фильтры, и вода вполне пригодна для очистки ран.
Порой слишком умный, а порой слишком тупой и упертый идиот, едва ли думает про мальчишку Блэк, наслаждаясь тихим шипением и вздрагиванием паренька, когда кончики пинцета грубо раскрывают рану и глубже вонзаются в открытое мясо, подцепляя удобнее мелкие куски стекла.
Почти законченно, вода так же шумит, но в довершение последний осколок с тихим звоном падает в воду, а парню по-прежнему тошно, мужчина видит это в отражении, но молчит, продолжая стоять за его спиной, почти прижимая мальчишку к своей груди. Джек только медленно качает головой, заканчивает ополаскивать руки в том же мерном шуме воды, и, наконец, полностью выпрямляется, поднимая голову и через зеркало смотря на мужчину.
— Угомонился? — спокойно спрашивает Блэк, смотря Фросту в глаза через отражение.
Джек не отвечает, только коротко кивает, неотрывно смотря на своего палача и пытаясь понять.
— Зачем? — едва слышное и такое же хриплое срывается с потрескавшихся губ.
Но мужчина ничего не отвечает, только смотрит так же прожигающе, не сводя своего взгляда и едва ли усмехается, и Джек понимает, что ответа так и не последует. Возможно, никогда. Его Ужас за спиной вечно будет недостижим, как словно в этом чертовом отражении. И ответы на его поступки равносильно непостижимы.
Фрост только мучает себя, себя и свою ебнутую полностью повернутую на этом индивиде душу, и, не выдержав, прерывает их контакт, прикрывая глаза и доверчиво — вновь слишком открыто — откидывает голову назад, ему на грудь, медленно выдыхая и на секунды успокаиваясь.
Все вопросы, всё возмущение и всё время он оставляет хищнику, который в сотый раз сам не понимает этого мальчишку и не знает как назвать то, что сейчас происходит в этой чертовой ванной.
И что с этим сученышем не так?
— Я пойду…
— Пиздуй. И не приведи, еще раз появишься — по любому поводу — вздерну, Фрост, — Блэк действительно пытается быть злым и серьезным, обещая больше себе, нежели Джеку, в следующий раз поступить именно так с подростком.