Вывел, вызверил. Его самого. Его, сука.
Но, как всегда, он возьмет всё под контроль: угомонит себя, сможет не придушить мальчишку утром, и, судя по последнему взгляду мелочи, тот действительно больше не припрется. Завтра с этим ебучим подростком будет закончено, еще одна страница жизни перевернется и можно будет забыть, и переключиться на шута, что пытается ему быть равным.
Никто не имеет право быть равным ему.
Блэк подходит к открытому окну, достает сигареты и зажигалку из заднего кармана черных брюк и щелкает колесиком. Он прикуривает сигарету, медленно затягиваясь и позволяя себе задержать жгучий дым в легких и дышать только этой отравой. Не весть что, дрянь, но порой нравится. Хотя сейчас отвлекает хуево.
Остается потерпеть всего каких-то четыре-пять часов, и парнишка свалит от него навсегда, и ебучего состояния взбешености больше не будет, доставучих слов и вытаскивания пацана из жопы тоже, не будет выводящих из себя эмоций, и драного болезненного стояка так же.
Всё, тайм будет окончен и больше никогда, ни разу в жизни, Питч не будет его спасать. Даже если тварюшка будет подыхать от кучки отбросов у него на глазах.
Проигрались, поняли новые грани своих состояний и хватит на этом. Пора завязывать. Либо всё пойдет по пизде, вот тогда уже реально тотальной.
Вторая затяжка и сигарета кончается, а он, не думая, на автомате выкидывает окурок в окно, пытаясь отрешиться от реалии, смотрит в черное никуда и прикуривая моментально вторую, подавляя часть ярости и невыгодных мыслей.
Это всего-лишь побочка, индифферентный ему глюк в собственном разуме, который легко устраняется.
Комментарий к Глава
XXI
Лис решил порадовать и выложить главу сегодня. Итак, выходим на стартовую прямую. До начала тоталити жесткача, а так же вкусного, интересного и очень хардного остается неделя.22 часть выйдет либо в конце недели, либо в понедельник. Спасибо вам всем большое за просмотры, отзывы и поддержку!
У серийных убийц, особенно у организованных, хорошо выраженная “маска нормальности” получатся благодаря разрыву в психике трех составляющих уровней: Бессознательная,Подсознательная и Сознательная часть.
Итак, у обычного человека, инстинкты и потребности, возникающие в бессознательном, блокируются на уровне предсознательного. Это происходит из-за правил и запретов, которые находятся в области сознательного. Блокируемые инстинкты и потребности выводятся порционно, и такие выводы получили название механизмов защиты психики. У серийных убийц такие защитные приемы психики не наблюдаются. Дело в том, что сброс энергии бессознательного у них происходит совсем иначе, чем у других людей. Выброс энергии у серийных убийц происходит непосредственно в момент совершения преступления. Для маньяков не характерны постепенные выводы энергии, провоцирующие малозначительные конфликты, потому и со стороны о них создается благоприятное впечатление. Этим и становится понятием феномен “маски нормальности”.
В этой главе, Лис хотел показать, что Ужас, как бы и серийник, и держит себя на людях, (типа с хорошей маской нормальности) но по сути у него ее нет, ибо его психика функционирует как и у обычного человека.
====== Глава XXII ======
Взгляд, такой яркий и неестественно пугающий, доводящий до дрожи и в то же время хочется плавиться под ним, стекать несоображающим податливым желе. Твою мать, что он творит? О чем он только думал?
— Коснись… Возьми… Я твой…
Твой! Твой! Слышишь? Только твой!
Неразличимый стон сквозь сон, и Джек распахивает глаза, затаив дыхание и со скоростью света соображая, где он и что было вообще вчера? Вчера же?
Он полный даун. Беловолосый парень морщится от собственной глупости и наивности. Полный дебил. Только от собственного саморазрушения и самобичевания отвлекает понимание, и сердце холодеет от того, что вспоминает мозг.
«Земля тебе пухом, Оверланд…» — похоронно осведомляет внутренний голос, и, блядь, он знает что это так.
Пекло. Вот что ощущается от дуновений сухого сквозняка из окна. Он еще толком не проснулся, но уже чувствует, какой пиздец сегодня будет твориться в 604. Мысленно отвлекая себя парой минут на город и на жару в раннее утро, Фрост тупо пытается собраться с мыслями и заковать внутрь все ебучие эмоции, что разрослись щупальцами по всем органам, в приоритете оплетая сердце и душу. На улице уже жарища, хотя солнце только поднимается, судя по сиреневато-красному отцвету в комнате, но уже чертово светило плавит воздух, заставляя проклинать этот гниющий мир.
Заставляя проклинать себя. Чертово бухло и свой жалкий скулеж в подушку. Еще там, на Кромке.
Тряхнув головой и прибавляя боли в черепной коробке, Фрост тихо хочет проматериться, но горло сдавливает невидимым ремнем, словно кто-то подошел сзади и теперь медленно его давит, затягивая кожзам на шее и передавливая гортань.
«Ни единого слова, да? Как пожелаешь…»
Слишком плохо, хреновищно, он бы прокомментировал, только на паршивость и звука не хочется издавать, хотя шевелиться тоже — слишком больно, и голова раскалывается так, что хочется орать.
Ни слова больше. Он помнит. И помнит взгляд.
«Блядь, Фрост, ты не мог найти худшего, за полувековую историю города, сволочного ублюдка, чтобы не влюбиться!» — блядское подсознание или еще что-то там, Джека не колышит, вякает как фоновое радио, а он не хочет вставать и поворачиваться. Не хочет видеть эту квартиру, отшельническую обстановку, серые стены и заваленный разномастным техническим и бумажным хламом стол. Блять. Он не хочет сталкиваться с… хозяином квартиры.
Не выдержит же этого взгляда вновь.
Но он всё же переворачивается и садится на кровати, не поднимая головы.
— Ты хоть помнишь что, сука такая, вчера устроил? — моментально озвучивается с дальнего угла комнаты.
Питч спрашивает сухо — зло, и в этой палящей тишине его голос звучит слишком звонко, слишком ошеломительно жестко, а сам он стоит возле дальней стены, рядом с окном, скрестив руки на груди и сверля Джека мрачным взглядом.
На блядство… Помнит. Джек, как ебаный запрограммированный робот помнит всё, подетально. Как нажирался у себя на Кромке, как до этого отрывисто себе дрочил, утыкаясь мордой в чужую кофту и вдыхая любимый запах, как потом разбил несколько опустевших бутылок с самым дрянным вискарем об стену, обматерил соседей и, достав из заначки еще один бутыль, поперся в хламиду нажраный к своему хищнику.
Джек, блять, всё помнит, хотя некоторые картинки, как он добирался до Питча, и сливаются в одну размывчатую хрень, но он помнит, что чуть не налетел на черное лезвие, помнит ахуй Питча, помнит, как нагло выжрал последние глотки из полупустой бутылки, а Ужас после отобрал, как тот его держал, потом швырнул на кровать… ПО-ДЕ-ТАЛЬ-НО. Каждое ебучее движение, каждое слово, вздох, взгляд.
Он почти… Сука. Он был на такой стальной острейшей грани, а его Ужас просто наплевал, скинул с колен и…
Фрост сглатывает, не желая признавать, что поступил как самая последняя школьная шлюшка, желающая привлечь к себе внимание самым приземленным способом, но всё же его поведение ничем другим назвать сложно. В пьяном притом угаре. Парень морщится, еще ниже опуская голову и завешивая лицо белой челкой. Ему проще не видеть, не отвечать и не знать, каким взглядом на него сейчас смотрят.
Это невыносимо.
Джеку хуево и не только от жуткого похмелья, которое на странность всегда проходит очень быстро, хоть и первые полчаса пиздец какие тяжелые. Ему чертовски жестко от слов. Слова Ужаса, и тот взгляд, полный отвращения и презрения. Как тот самый серповидный нож в сердце. Хотя реальный был бы намного слаще почувствовать между ребер в придурошном комке мышц.
Его мутит от боли внутри, и своего самого херовищного поступка в жизни, ведь теперь он точно проебал свой шанс хотя бы изредка видеть…
Джек сглатывает и мотает головой, на задворках реалии понимая, что вновь повисшая тишина убивает. Но она разрушается через секунду, однако от этого нихера не проще.