Так что Феникс всё равно не смогла бы узнать, кто он. Если она вообще знает про существование «ловцов». А значит, считает его обычным офисным клерком, пугливым и бесхребетным. Хотя именно так он себя и вёл. Вообще-то, «ловцы» должны быть психологически устойчивы, невосприимчивы к опасным идеям и осторожны. Но он сплоховал. Хотя в этой ситуации получилось даже лучше. Он - обычный человек, пусть Феникс так дальше и думает.
- И что мне дальше-то делать? - Винсент ткнул вилкой в молодую морковку. Не проваренная, как и всегда. - Идти в этот чат или ну его?
С одной стороны - отличные перспективы, возможно, лучшее дело в его жизни. Он ведь узнает ники самых крупных «рыб», может быть, сможет разговорить. Да и зная эту их «истину», можно будет даже притворяться своим или лучше вытягивать на нужный разговор. С другой - надо рискнуть всем, а это всё - это не так уж и мало. И терять это всё не хотелось.
- Может, позвонить начальнику Гарду? - Винсент посмотрел на часы. Слишком поздно для частных звонков. Малодушный порыв умер, едва родившись. Он сам в это влез, да и доказательств у него пока никаких. Устный разговор к делу не подошьёшь. - Мне просто любопытно. И всё. Ничего такого, если я просто туда зайду. И никаких других причин не надо. Мне интересно. И всё.
Винсент обречённо выдохнул. Феникс была права, ему было интересно. Он хотел знать. Хотел услышать, убедиться.
- Это просто их бред. Очередная выдумка. - Винсент понимал, что давно уже всё для себя решил. Ещё тогда, в пабе, взяв листок бумаги из рук Феникса. Бесполезно было лгать самому себе. Да ещё и опасно для психики. Винсент одним глотком допил полстакана молока с апельсиновым соком. Он пойдёт в тот чат и выскажет этим полоумным всё, что думает об их «истине». И всё. Бояться ему нечего. Сеть - это его территория.
Глава 2. Пигмалион
Самая убедительная ложь - это правда,
Сказанная в нужное время и нужным образом.
Винсент заварил себе ещё чая, крепкого до горькой черноты. Эта ночь должна была быть очень долгой. Цифры на электронных часах показывали без пятнадцати минут двенадцать. В обычные дни он в это время уже спал, но этот день не был обычным. Винсент бесцельно просматривал новостные ленты и музыкальные сайты. В наушниках грохотала музыка, едва укладывающаяся в нормы и рекомендованная только для людей с устойчивой психикой. Ему нравилась именно такая, ещё и включенная на полную громкость. Она заглушала мысли, выбивала жёстким битом из головы всё лишнее. Агрессивно-чёрная с алыми и ядовито-синими всполохами. В неё даже не надо было вслушиваться, только ощущать вибрацию где-то в костях, только забывать в грохоте всё, о чём лучше не спрашивать даже себя. А ещё она спасала от странных снов. У Винсента был один кошмар, о котором он тоже никому не рассказывал. Ему снилось, что он лежит на кровати, вокруг пищат приборы, а он не чувствует своего тела. Он не понимал, откуда мог взяться такой страх. Он никогда серьёзно не болел, не получал травм серьёзнее синяков и ушибов. К счастью, этот сон повторялся редко, но мерзкое ощущение приходилось выбивать из головы ещё несколько дней. Такой вот музыкой и крепким кофе по утрам. А ещё клубничным мороженым и ядрёно-острой лапшой из супермаркета. Но у него получалось, и психика, закалённая липкими ночными страхами, легко справлялась с любым дневным стрессом. А Винсент никому не мог рассказать об этих снах, ведь они были далеко за гранью допустимого. Привычное разнообразие однообразной жизни.
- Время почти пришло, надеюсь, я всё делаю правильно. - Винсент достал из пакета ванильную зефирину и набрал адрес чата. Оставалось ещё минут пять до назначенного времени. Людей в чате было немного, общение шло вяло. Один из тех едва живых и невероятно скучных чатов, в которых ничего не происходит. Порождение амбиций его создателя, у них ещё обычно бывают вычурные названия. Иногда они закрываются, когда надоедают тому, кто их сделал, иногда переходят по наследству одному из тех немногих, кто там сидит. - Или совершаю самую крупную ошибку в моей жизни. И самую глупую.