В кабинете сидело двое целителей. Ноктон перечитывал один из своих трудов, пытаясь понять, действительно ли его методы не подходят для лечения, а Рудис вслух читала отчет.
- После допроса, леди Лифания пошла искать труп леди Сиены, видимо хотела лично что-то проверить. Я велела Холи никого не пускать в зал, где якобы лежит тело. По понятным причинам, - она указала рукой на живую себя, сидящую здесь в кабинете. - Также к Холи подходили близнецы Штайн. Вот! Вот это уже интересно! Они предложили ей взятку в обмен на информацию.
- И? - наконец-то заинтересовался Ноктон.
- Ну, теперь у меня будет новый костюм, - весело рассмеялась девушка. - Просто я догадывалась, что кто-то может прибегнуть к этому, поэтому выдала горничной инструкции и на этот случай. Она приняла взятку и рассказала правду обо мне.
- Шутишь? - неверяще уточнил целитель и даже немного привстал.
- Не-а. Я хотела посмотреть как они воспользуются информацией, - она хищно ухмыльнулась. - И результат меня более чем устраивает. Посовещавшись около часа, они дали Холи еще одну взятку, больше прежней, взяв с нее обещание, что она больше никому не расскажет правду обо мне. Кстати, передай целителям задание следить за сестрами Штайн и Оринис.
- Леди Лифания?
- Нет, она не так сильно заинтересована в этом, что продолжать расследование.
- Со всеми девушками, которые покинут отбор завтра, я проведу по одной беседе, чтобы они могли выговориться и поделиться чувствами.
- Леди Сонет тебе глаза расцарапает, я возьму ее на себя.
Рудис скептически посмотрела на целителя.
- Обещаю не говорить ей, что она обязана быть позитивной и радоваться.
- Другой дело, годится.
Рудис перешла к следующей стопке отчётов - теперь о столкновении девушек с несчастными старцами. На основании результатов первых двух этапов, она формировала список выбывших, а Ноктон пошел к команде целителей, помогающим в отборе, делать вид что он тут главный и раздает задачи.
Некоторые из психологов дворца Роз открыто высказывали свое огорчение по поводу кончины целительницы Рудис, когда Ноктон пришел к ним, но большинство предпочитали не участвовать в разговоре на эту тему. Были и несколько людей, что завуалировано намекали, мол может оно и к лучшему, оправдывая её смерть тем, что боги защищают будущую королеву и это благословение для Серихии.
Возле последних стоял отец Ноктона - Снэрс Джерон.
Целитель раздал задания и пригласил отца в свой кабинет. Как и наставлял его отец, мужчина держал кабинет без каких-либо предметов роскоши, хотя принц частенько дарил что-то другу. И пусть большая часть этих подарков выпивалась ими в тот же вечер, некоторые статуи, картины, вазы, мечи приходилось хранить в своих покоях. Отсутствовали тут и личные вещи, подарки, благодарственные письма и прочая чепуха, от которой ломились столы других целителей. Кабинет Снэрса выглядел так, будто живой человек тут и не работает.
- Как ваши дела, отец?
- Радостный день, Ноктон! Эта ведьма, Рудис, отправилась туда, куда ей положено. Теперь все леди в безопасности. Больше никто не пострадает от её руки.
Внутри целителя моментально поднялась буря негодования, но даже его микромимика не выдала истинных чувств. С того дня, три года назад, когда отец пришел к нему с новостью про “отличную возможность получить известность” и подсунул истории смертей клиентов Рудис, он старался вести себя отчужденно, если речь заходила про эту девушку.
- А как матушка себя чувствует? - он забарабанил пальцами по полированному, темного дерева столу.
Ноктон постарался перевести тему, но его вопрос был искренен. Его мать последние шесть лет почти не выходит из поместья из-за слабого здоровья. Целитель любил ее и каждую неделю отправлял письмо “ободрения” с лучшими словами поддержки, которые он знал.
Снэрс Джерон, глядя на неразговорчивого сына, который “как всегда” не способен поддержать ни его ни их разговор, недовольно поджал губы, встал и ушел.
- Душевного здоровья и спокойствия вам, - только и успел сказать Ноктон вслед уходящему отцу.
Он знал, что отец опять им недоволен, но сосредотачиваться на этом не мог. Впервые в голове целителя после разговора с отцом, прочно засела мысль не о вечном конфликте, а о Рудис. Откуда столько ненависти, почему так сильно радуется её смерти? Так сильно верит в её ужасность? Неужели всему виной его трактат? Нет, отец ненавидел её уже когда принес материалы по делу о серии смертей.
Однако, его утешала мысль, что Снэрс Джерон не один такой во всем королевстве, кто радуется смерти человека. Он был глубоко убежден, что люди, смакующие несчастья других, были, есть и будут. Конечно, горько осознавать, что твой родитель отброс, но обычно осознание приходит в том возрасте, когда они уже не поддаются перевоспитанию. И тебе это не очень то и нужно. Всех не переубедишь и рты не закроешь. Лучшее, что он может сделать - поддерживать ощущение позитива и добра во дворце. Ноктон споткнулся о собственную мысль - в какой момент он стал называть свою идеологию и философию - не лечением, а ощущением?