Однако если отдельный индивид всегда руководствуется личным интересом, то масса свободна от него. Психологически она скорее нейтральна. Массе может быть свойственно разрушение, но она также может действовать во имя каких-то идеалов.
С одной стороны, «для правильного суждения о нравственности масс следует принять во внимание, что при совместном пребывании индивидов массы у них отпадают все индивидуальные тормозящие моменты и просыпаются для свободного удовлетворения первичных позывов все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в отдельной особи». Однако это только одна сторона медали. С другой стороны, «массы способны и на большое самоотречение, бескорыстие и преданность идеалу» (Фрейд, 1969). В истории достаточно примеров и первого, и второго рода.
Как уже отмечалось, индивид обычно исходит из своего понимания личной пользы. Индивидуальное поведение в большинстве случаев эгоистично и направлено на достижение этой самой личной пользы, личной выгоды. В массе же мотив выгоды эбычно отсутствует:.ведь у массы нет целей, нет выгод или утрат. У массы есть прежде всего заменяющее все эмоционально-аффективное состояние. 3. Фрейд даже считал, что в отдельных случаях вполне можно и нужно говорить о повышении нравственного уровня отдельного человека под воздействием массы. Это зависит от того социально-психологического «стержня» (события, мнения, чувства), вокруг которого сложился тот или иной вариант массовой психологии и, соответственно, возникла некоторая масса людей. Понятно, что массы, совершавшие Великую французскую революцию, явно обладали несколько иной психологией, чем, скажем, массы турок, устроивших геноцид армянам в начале XX века. Хотя в обоих случаях действовали во многом аналогичные механизмы массового поведения, оно было связано с совершенно различными политико-идеологическими ценностями и идеалами.
Феномен обезличиванияГлавное, что уверенно констатируют практически все исследователи психологии масс, это обезличивание, которое происходит с человеком в массе. Что же представляет собой психологически феномен обезличивания? В буквальном смысле это иногда трактовалось как «утрата человеком своего лица». Действительно, в большинстве конкретных описаний тех или иных вариантов массового поведения часто присутствует констатация того, что «они все на одно лицо». Можно допустить, в соответствии с известными работами Ч. Дарвина, что сильное переживание того или иного эмоционально-аффективного состояния действительно сказывается на лицевой мускулатуре, и ведет к напряжению одних и тех же мышц у множества людей. Тогда, действительно, в их лицах неизбежно появление некоторой схожести — исчезают различия в выражениях лиц, появляется то самое, обобщенное «лицо массы», обычно описываемое со всякого рода негативными прилагательными (типа «звериное»). С проблемой схожести выражений лиц на практике часто сталкивается полиция в ряде стран, которая часто затрудняется в идентификации участников массовых беспорядков.
Однако это слишком и буквальное понимание обезличивания. В социально-психологическом плане имеется в виду «утрата личности». Для понимания этого феномена требуется разобраться в том, что же такое личность и как ее можно «утратить».
Обобщая многочисленные и весьма разнообразные трактовки понятия «личность» в социальной психологии, можно прийти к двум основным формулам. Первая формула может быть обозначена как рационалистичная. Ее суть сводится к тому, что личность есть функция от двух переменных: «я» и совокупности социальных ролей, усвоенных индивидом:
Л =/(«я», Р).
Такое понимание личности отстаивал, например, Т. Шибутани (1969). В рамках этой трактовки феномен отчуждения личности в массе объясняется достаточно просто. Во-первых, пребывание в массе вообще снижает общий уровень рациональности в человеке — на первое место выходит иррациональное, эмоциональное начало. Во-вторых, пребывание в массе ведет к разрушению тех социальных ролей, которые исполняла личность и которые были ею интериоризованы. На некоторое время они просто исчезают — в массе все равны, кроме вожаков, выделившихся на особых, нерациональных основаниях и исполняющих особые, эмоциональные роли. В-третьих, пребывание в массе требует отречения от собственного «я». Это самое «я» растворяется в массовом «мы», всегда противостоящему неким «они». Это дало возможность Б. Ф. Поршневу на частном примере заключить: «Толпа — это иногда совершенно случайное множество людей. Между ними может не быть никаких внутренних связей, и они становятся общностью лишь в той мере, в какой охвачены одинаковой негативной, разрушительной эмоцией по отношению к каким-то лицам, установлениям, событиям. Словом, толпу подчас делает общностью только то, что она «против», что она против «них»» (Поршнев, 1979). Пример, безусловно, частный. Однако он показывает, что отказ от своего «я», то есть обезличивание, — это условие возникновения массы.