Физически они сидели плечом к плечу, едва соприкасаясь, в том же уголке библиотеки — она в свете, он наполовину в тени. Но в пространстве синхронизированного сознания эта граница размывалась, становилась проницаемой. Декарт с удивлением обнаружил, что впервые за долгое время ему не хотелось свернуть контакт, вернуться в привычное одиночество.
Через определенную часть текста он почувствовал, что Аврора начинает утомляться — синхронизация требовала значительных ментальных ресурсов, особенно для новичков. Он аккуратно инициировал протокол завершения, постепенно ослабляя связь, чтобы избежать неприятного когнитивного "рывка", который часто сопровождал резкое разъединение.
Когда их сознания полностью разделились, и виртуальная реальность текста сменилась физическим присутствием в библиотеке, Декарт моргнул, возвращаясь в обычное состояние восприятия. Свет в помещении стал более приглушенным — они провели в синхронизации больше времени, чем он предполагал.
— Это было... познавательно, — произнес он, и собственный голос показался ему странно отстраненным после глубины ментального обмена.
— Да, — Аврора потерла виски, как делали многие после интенсивной синхронизации. — Теперь я действительно лучше понимаю концепцию Синаптика.
На её персоне появилась легкая улыбка, не обычная социальная маска, а отражение подлинного интеллектуального удовлетворения. Декарт неожиданно для себя обнаружил, что эта улыбка вызывает в нём странное чувство — что-то среднее между любопытством и... узнаванием? Как будто он встретил кого-то знакомого, кого давно не видел.
Вокруг них библиотека постепенно погружалась в вечерний полумрак. Цифровые билборды мерцали в темноте, как окна в другие миры. Их плечи всё ещё слегка соприкасались — незначительный физический контакт, за которым теперь стояло нечто большее: редкий мост понимания, переброшенный через пропасть одиночества, которую Декарт так долго и тщательно выстраивал вокруг себя.
Впервые за долгое время его не тяготило чужое присутствие. И это было странное, почти забытое чувство — словно пересечение невидимой границы, о существовании которой он почти забыл.
Глава 2. Испытание огнем.
Грохот разнесся по залу с такой силой, будто само здание вздрогнуло. Двери Храма, которые не запирались уже более двухсот лет, с оглушительным треском распахнулись. В проеме застыли темные силуэты.
— Ни с места! — прозвучал искаженный неестественный голос.
В зал ворвалась группа из восьми человек в черных защитных костюмах с матовыми визорами, скрывающими лица. В руках они держали то, что Аврора узнала мгновенно — древнее огнестрельное оружие, образцы которого она видела только в историческом музее.
«Автоматическое стрелковое оружие, — пронеслось в голове Авроры. — Но где они его взяли? Такое можно найти по слухам только в Изнанке.
Оружие в Нейрограде было запрещено настолько давно, что многие горожане даже не знали, как оно выглядит.
Вера сделала шаг вперед, ее осанка оставалась безупречной, а голос — ровным:
— Я Вера, Верховный Психомодератор Нейрограда. Прошу вас опустить оружие и объяснить причину вашего вторжения.
Высокая фигура в центре группы, очевидно лидер, сделала шаг вперед:
— Мы пришли положить конец вашему контролю, — голос был искажен, но что-то в его интонациях заставило Аврору напрячься. Было в этом голосе что-то мучительно знакомое.
— Здесь нет никакого контроля, — спокойно ответила Вера. — Только поддержка эмоционального равновесия для тех, кто в этом нуждается.
— Ложь! — резко ответил лидер. — Вы держите весь город в эмоциональной клетке. Вы решаете, какие чувства допустимы, а какие — нет. Вы присвоили себе право корректировать саму человеческую натуру.
Вера сохраняла непоколебимое спокойствие:
— Мы не навязываем и не запрещаем эмоций. Мы лишь помогаем людям справляться с деструктивными эмоциональными состояниями, которые причиняют страдания им самим и окружающим. Каждый житель Нейрограда сам решает, обращаться ли к нам за помощью.
— Еще одна ложь, — прошипел лидер. — С самого детства вы формируете в гражданах зависимость от вашей так называемой «помощи». Никто даже не задумывается о том, что можно жить иначе.