Тоцци оттянул носок и выпрямил ногу.
Взгляд Лоррейн по-прежнему обвинял.
Гиббонс нагнулся и чмокнул ее в щеку:
– Пока.
– Да, Лоррейн, пока, – подхватил Тоцци. – Спасибо за обед.
Не хватало ему еще осуждения двоюродной сестры.
Тоцци повернулся и пошел к двери, Гиббонс следом на ним.
Из коридора Тоцци услышал бренчание тарелок и приборов в раковине. Лоррейн принялась за мытье посуды.
Значит, какай или слезай с горшка. Она не понимает. И никогда не поймет. Она женщина. Глубоко вздохнув, он вышел из парадной двери.
Устроившись в кабинете Иверса на зеленом кожаном диване, Мадлен Каммингс листала лежащую перед ней стопку распечаток. Иверс сидел в одном из кресел, склонясь над бумагами, разложенными на кофейном столике. Похоже, они провели тут немало времени. Гиббонс предупреждающе взглянул на Тоцци, когда они вошли в кабинет, и стиснул зубы. Какого черта здесь делает Каммингс?
Иверс посмотрел на них поверх очков:
– Присаживайтесь. Мы тут обнаружили кое-что в связи с убийствами Мистретты и Бартоло.
Гиббонс снова обратил взгляд на Тоцци, но тот лишь пожал плечами. Придвигая стул, он недовольно обозрел кофейный столик с разложенными бумагами.
Иверс откинулся назад, снял очки и потер переносицу:
– Мадлен, может, введете их в курс дела?
Верхняя губа Гиббонса искривилась. Мадлен? Давно ли он ее так называет?
Каммингс выпрямилась и задержала взгляд на Гиббонсе.
– Я тут проделала кое-какую работу. – Из плотного конверта она достала черно-белую фотографию. – Вот тот, кого мы ищем. Дональд Эмерик.
Гиббонс схватил фото. На нем полицейский уводил невысокого полного парня. Маленький, круглолицый, с густой бородой, он походил на смущенного медвежонка из мультфильма. Гиббонс догадался, что снимок сделан в момент ареста, потому что парень был в наручниках, а не в смирительной рубашке. «Медвежонок» на снимке горько плакал, лицо его было искажено, рот открыт, глаза расширены от страха.
– Это единственная фотография, какую удалось пока найти. Мне сказали, что в больнице он сильно похудел. Я попросила прислать более поздний снимок. Его уже отправили.
Гиббонс бросил фотографию на стопку бумаг:
– Почему вы так уверены, что убийца – Эмерик?
Лицо Каммингс осталось бесстрастным.
– Дактилоскопический анализ. Лаборатория обнаружила возможное совпадение. Частичный отпечаток большого пальца на стекле часов Мистретты может принадлежать Эмерику.
Гиббонс самодовольно усмехнулся и покачал головой:
– Ну и что? Возможноесовпадение суд во внимание не примет. Особенно в деле об убийстве мафиози.
– Почему? – негодующе вопросила Каммингс.
– Потому что это нелогично.
– О чем вы говорите?
– С какой стати убийце быть таким небрежным с Мистреттой и таким осмотрительным с Бартоло? Если он позволил себе оставить отпечаток пальца на часах Мистретты, почему мы не нашли никаких отпечатков на гильзах, обнаруженных в туалете ипподрома? Получается неувязка. Стрелок должен был оставить отпечатки на патронах, когда заряжал обойму. Сумасшедшему убийце плевать на отпечатки. Он действует по Божьему велению, так ведь? Но при убийстве Бартоло отпечатков на гильзах не обнаружено. Гильзы совершенно чистые. Следовательно, тот, кто заряжал пистолет, позаботился о перчатках.
– Психотическое поведение по своей природе непредсказуемо...
Гиббонс отмахнулся:
– Док, оставьте это для студентов.
Не успела она отбрить его, как вмешался Иверс:
– А относительно оружия у нас появились кой-какие достоверные сведения. – Он глянул на Каммингс, внезапно ставшую чопорной, как сиамская кошка. Потом раскрыл серую папку и снова надел очки. – На месте убийства Бартоло и Уизерспуна обнаружена не попавшая в цель пуля. Очевидно, срикошетив от двери кабины, где, – Иверс кашлянул, – сидел Бартоло, она застряла в рулоне туалетной бумаги. И в результате оказалась удачным объектом для анализа. Баллистическая экспертиза установила, что выпущена она из «Браунинга-380». Нам удалось выяснить, что ящик с этими пистолетами похищен со склада в Шривпорте, штат Луизиана, в девяностом году. Пистолеты были переправлены некоему мистеру Ричарду Скиннеру из Бордертауна, штат Нью-Джерси, содержавшему порнографический салон под названием «Капитанский рай» и ведшему подпольную торговлю огнестрельным оружием. За это мистер Скиннер осужден прошлой зимой и в настоящее время отбывает срок. По нашей просьбе Комиссия по торговле алкоголем, табаком и огнестрельным оружием подняла досье мистера Скиннера и обнаружила нечто весьма любопытное. В записях поступлений с кредитных карточек, изъятых при обыске, обнаружены четыре получения в течение одной недели прошлого октября на общую сумму в пятьсот пятьдесят долларов. Указано, что покупались «видеокассеты». Кредитная карточка принадлежит некоей миссис Телме Тейт, проживающей в Трентоне, штат Нью-Джерси. Ей семьдесят два года, она совершенно слепа. Ее сын, Чарльз Тейт, работает охранником в психиатрической больнице штата, где до побега находился Эмерик. Это тот самый охранник, который недавно набросился на Мадлен.
Чопорная сиамская кошка, казалось, только что сожрала канарейку и очень этим довольна.
Гиббонс насмешливо улыбнулся:
– По-вашему, Тейт купил пистолет для Эмерика? Вы, очевидно, шутите.
– Какие вам еще нужны улики? – спросила Каммингс. – Если вы ждете, что Эмерик пришлет нам письменные показания, то напрасно.