Каждый вариант предусматривает свое переживание смерти.
Первый вариант – смерть в бою, сопровождавшаяся страхом и ужасом, которые впоследствии вполне могли стать причиной развития посттравматического стрессового расстройства. Этот страх мог компенсироваться какими-то духовно-нравственными идеями. Например, защита Отечества, родных и близких, а также своей веры. Страх исчезал в момент смерти, оставляя после себя чувство покоя или легкой эйфории.
Второй вариант – естественная смерть в конце жизни. Здесь отсутствует какой-либо страх, кроме тревоги за остающихся в живых («Как они будут жить без меня?»). Момент смерти воспринимается достаточно спокойно, умиротворенно (есть такое особое слово).
Третий вариант – смерть неожиданная, трагическая, в результате нападения или несчастного случая. В Средние века на Западе таких людей хоронили за территорией кладбища, вместе с самоубийцами. В подобных случаях смерть переживалась достаточно тяжело. Существует мнение, что некоторые проявления посттравматических расстройств могут переходить в следующую жизнь.
Все вышесказанное пока можно предлагать лишь в виде интересной гипотезы – отработанная научная методика и соответственно статистика, на которую можно было бы опираться, в настоящее время отсутствует.
В разные времена и у разных народов существовали специальные психотренинги для людей, чаще всего попадающих в ситуации психической травмы. Например, по телевизору часто показывают чеченский хоровод, когда воины бегут по кругу, выкрикивая молитвы. Это очень древняя техника подготовки воинов к битве, ее разработали суфии, а «кружащиеся дервиши» использовали на протяжении столетий. Правда, большой вопрос, являются ли эти техники, которые можно встретить в разные времена и в разных странах, психотренингами.
Например, вышеупомянутые викинги – у них воина начинали готовить в детском возрасте. У меня отсутствуют документальные данные, поэтому я привожу описание данного процесса из «Повести древних лет» В.Д. Иванова из трилогии «Русь изначальная»: «Следуя традициям племени богов, Гундер учил Рекина с трехлетнего возраста играть с птицами, ломать крылья и лапки, выщипывать пух и вырывать перья. Ребенку приносили птенцов бакланов, гаг, чаек и крачек. Когда он подрос, ему доставляли взрослых птиц. С шести лет Гундер брал сына в море и заставлял упражняться с оружием. В десятилетнем возрасте Рекин взял своего первого человека стрелой, в одиннадцать – мечом, а после тринадцати лет он потерял “благородный” счет».
Это просто иллюстрация из художественной литературы, но, если подумать, такой психотренинг мог привести к легендарному бесстрашию викингов, отсутствию у них жалости и сострадания к окружающим и к себе.
Другой пример из этого же исторического и культурного пласта – берсерки (люди-медведи и люди-волки). Они умели отключать сознание, и не только с помощью препаратов из мухомора, но и используя психотренинги. В состоянии боевого транса эти люди быстро выходили на инстинктивный уровень физиологии, на котором функционировали в соответствии с их представлением о поведении бешеного медведя или волка. Но с каждым повторением данного процесса затруднялся обратный переход (из личины бешеного зверя в человеческую сущность). В итоге берсерков преследовало и уничтожало относительно мирное население – из-за невозможности совместного существования.
Другая культура и другое время – средневековая Япония. Основная религия там – дзен-буддизм. «Конкретная земная жизнь для буддиста была лишь звеном в длинной цепи перерождений, обусловленной кармой, поэтому не существовало стены между бытием и небытием, жизнью и смертью», – пишут А.А. Долин и Г.В. Попов в книге «Кэмпо – традиция воинских искусств». Там же, в главе о самураях: «Парадоксально, но именно в смерти идеологи самурайства усматривали дополнительный источник силы, почти сверхъестественного могущества и одновременно гражданской добродетели: “Путь самурая есть одержимость смертью. Подчас десятеро противников не в силах одолеть одного воина, проникнутого решимостью умереть”». «Великие дела нельзя совершить в обычном состоянии духа. Нужно превратиться в фанатика и пестовать страсть к смерти», – гласит «Сокрытое в листве».