Мы идём дальше прямо к ванне. У Лизбет есть инородные предметы в её теле. Они представляют собой маленькие и большие серебряные иглы, которые двигаются опасным путём в её теле (яркие металлические иглы, которые сверкают как серебро). Часть из них в настоящее время движется в сторону её груди, в самой груди, что очень опасно. По этой причине она пока не может купаться.
Приходят другие люди, среди них также Фрида (очень религиозная коллега, у которой также большая практическая смётка). Все они хотят окунуться здесь. Все ванны вот-вот будут заняты. Я поднимаюсь туда, где у женщины установлен туалет и санитарный узел, однако дальше, в конце этой части, также есть отсек с ванными, и я зову её спросить, могу ли я искупаться здесь. Там ещё есть горячая вода для меня, и женщина немедленно устанавливает её течь в глубокий бассейн для меня.
4. Я нахожусь в пансионе или в гостинице и просыпаюсь в своей очень просторной комнате. Который час — это вопрос. Рядом со мной приготовлена вторая кровать. Открывается двойная дверь, и входит молодая женщина, несущая ребёнка. Она одета и хочет пойти в церковь. Она кладёт ребёнка на край моей кровати и подготавливает его также, так как предполагается, что она пойдёт в церковь с ним. Она извиняется за то, что прошла через мою комнату, что не обычно, но ей пришлось сделать это.
В первой части сна важным местом является Католическая церковь, но позднее Лизбет и Фрида, которые возникают как позитивные фигуры, не являются католичками. Поэтому мне кажется, что для бессознательного важна не столько конкретная деноминация, сколько искренняя религиозная установка, не важно, в каком виде она испытывается.
Первая часть связана с записыванием внутреннего опыта с чувством служения, что делает происходящее похожим на религиозную задачу. Человек, который это записывает, является второразрядным священником или служкой, что предполагает скромную установку служения. Эго должно занять второстепенную позицию по отношению к Самости. Затем возникает сцена, которую мы интерпретировали ранее, с автором Карлом М., который представляет противоположность священнику-служке, записывавшему опыт. Он амбициозный журналист и поэтому не имеет ничего общего с деятельностью со созданию форм для религиозного опыта.
Затем следует алхимическая ванна исцеления и крещения. Человек, который должен это совершить, в своём первом имени содержит слово Eber («кабан» по-немецки), и является простым работягой. Большая дикая эмоциональность, которая воплощена в кабане в более раннем сне, теперь становится рабочим, то есть, становится контролируемой энергией, чтобы служить внутренней работе! Материалист Шульц в сновидице, с другой стороны, чувствует себя нехорошо, когда она поворачивается лицом к своей внутренней работе.
Но также чрезвычайно позитивная фигура её подруги Лизбет полна серебряных иголок и поэтому не может попасть в ванну. Это старый мотив в магии, демонические иглы или «сосульки», которые, например, сибирские шаманы отправляют, чтобы причинить страдание своим соперникам. Психологически эти иглы символизируют негативные проекции, которые в первое время должны быть осознаны. В чём бы мы не были всё ещё бессознательны и не проецировали наши внутренние теневые элементы, мы в том же самом особенно чувствительны к «жалам» наших дорогих любимых мужчин и женщин, и это может зайти даже так далеко, как до развития идей преследования. Ведьминская тень женщины часто выделяется в отправке и получении таких «уколов»! Наконец по крайней мере сама сновидица смогла попасть внутрь обновляющей ванны и таким образом родиться заново из вод бессознательного. Возрождённый ребёнок, однако, как следующая часть сна показывает, это не её эго, но Самость (представленная неизвестным ребёнком, которого неизвестная женщина кладёт на её постель), и ребёнок этот собирается в церковь, другими словами, на религиозную службу. Женщина, которая несёт его в церковь, неизвестна, обозначая, что её собственная соответствующая религиозная установка всё ещё неизвестна сновидице, но эта установка как минимум уже возникла из бессознательного и существует.
Дальнейшее развитие ситуации было не столь удачным, как этот последний мотив мог бы позволить нам предположить. Знакомая сновидицы приехала, чтобы присоединиться к ней, частично чтобы разделить её новый опыт, а частично чтобы уничтожить его из ревности. Ей удалось посеять недоверие к анализу, и, таким образом, анализанд не вернулась на своих следующих каникулах для продолжения лечения, что она частично объяснила тем, что это слишком дорого для неё. Сновидица, что правда, была в лучшем состоянии. Она исцелилась от своих симптомов, мигреней и крика. Однако религиозно-творческое развитие, возникшее в её снах, не имело будущего. Вмешалась в проецированной форме негативно-реалистичная тень. В результате анализанд связалась с духовным движением, которое отстаивало символически-интуитивное учение. Таким образом, дедушка-маг, от которого сновидица не хотела отделяться в конце первого сна, частично восстановил свою власть над ней. Конец изначального сна действительно часто предсказывает курс лечения, однако он по-прежнему неясно, умрёт ли маг в дальнейшем.