Грандье пожал плечами.
— Да ради Бога! В конце концов, все мы — гости Джейсона, а читать я заканчивал. Время аперитива. Надеюсь, вы присоединитесь к нам.
— Прекрасная идея, — ответил Пит. — Ты идешь, Мэгги?
— Да, но мне нужно переодеться.
Мужчины вышли из библиотеки, а Мэгги задержалась. Она давно ждала момента, чтобы одной пройтись по этому необычному и комфортабельному дому. С той минуты, как она оказалась в этих стенах, Мэгги чувствовала себя так легко, словно находилась в своей собственной квартире.
Она поднялась по лестнице, но вместо того чтобы пойти в свою комнату, повернула налево и вошла в галерею портретов. В длинной комнате, несмотря на окна и частично застекленную крышу, стоял полумрак: опускались первые сумерки.
Мэгги медленно прошла вдоль экспозиции старинных фамильных портретов и остановилась перед последним, портретом самого Джейсона. В отличие от своих предков, застывших в церемониальных позах, Джейсон Мунтолив выглядел более раскованным. Он сидел в кресле, положив ногу на ногу, руки свободно лежали на коленях, а в уголках рта пряталась едва заметная улыбка.
Неожиданно, рядом с последним портретом, она обнаружила в деревянной панели стены почти неприметную дверь. Мэгги нажала на ручку, и дверь легко открылась. Перед ней была лестница, которая вела на третий этаж.
— Этот замок растет с каждой минутой, — сказала она вслух.
Мэгги сделала шаг вперед и столкнулась нос к носу с Адамс, внезапно появившейся из тени лестницы. Вздрогнув, девушка поспешно сказала:
— Господи! Вы меня испугали. Я думала, что здесь никого нет.
— Вы что-то ищете, мисс Уолш? — холодно спросила Адамс. — Надеюсь, что мистер Даннер чувствует себя лучше.
Медсестра легонько подтолкнула Мэгги к двери, и они вышли в галерею.
— О… да… ему лучше… — ответила Мэгги. — Я хотела немного осмотреть дом.
Адамс закрыла потайную дверь и осуждающе посмотрела на Мэгги. Мэгги сконфуженно улыбнулась.
Они дошли до середины зала, когда Мэгги, кивнув и сторону галереи, сказала:
— Род Мунтоливов прожил здесь не один век, не так ли?
Адамс посмотрела на картины и уважительным тоном ответила:
— Да. Благодаря этим портретам можно проследить длинную историю замка Равеншурст.
— Это родственники мистера Мунтолива?
— Да. Вот этот мужчина — его двоюродный брат. Вместе с Уинстоном Черчиллем он воевал в Судане. В основном здесь вы видите представителей рода мистера Мунтолива по материнской линии.
— Наверно, это очень старинный род.
— Да, вы правы, род мистера Мунтолива действительно очень старинный.
Адамс на мгновение замолчала, словно решая, до какой степени может посвятить свою собеседницу в исторические подробности.
— Корни рода берут начало в XIII веке, — заговорила она. — В 1424 году семья переехала в графство Кет вместе с этим человеком, сэром Томасом.
Она остановилась перед портретом очень молодого мужчины.
Картина была старой, поврежденной временем. С трудом можно было различить черты лица, покрытого несколькими слоями лака.
— А это — сэр Джеймс, — продолжала рассказывать Адамс. — Первый президент совета графства Кент. Именно он купил это поместье.
— Равеншурст занимает большую площадь?
— Значительную, — уклончиво ответила Адамс.
— Чем занимается мистер Мунтолив? Я хочу сказать, как он зарабатывает на жизнь?
Мэгги не знала, насколько корректно с ее стороны задавать подобный вопрос. Сдержанные манеры медсестры смущали ее.
— Его жизнь — это Равеншурст, мисс Уолш, — сказала Адамс, нахмурив брови.
— Да, я понимаю… Но… у него есть… дело?
— Дело? Да, но не в том смысле, в котором это понимают американцы. Все Мунтоливы были землевладель
цами, за исключением тех членов семьи, которые предпочли военную карьеру.
— Есть ли какой-нибудь титул у мистера Мунтолива?
Адамс медленно покачала головой и остановилась
перед портретом Джейсона.
— Нет, — ответила она. — Боюсь, что английские титулы далеки от того, чтобы соперничать с его богатством и властью.
— Прекрасный портрет, не так ли, — сказала Мэгги, стараясь быть любезной.
— Да, мистер Мунтолив был обаятельным человеком.
Мэгги удивленно посмотрела на медсестру.
— Вы говорите о нем так, словно он умер.
Адамс ничего не ответила. Они вышли из галереи и молча разошлись, каждая в свою сторону.