В общественности разжёгся бы нехилый скандал, но на верхах Псионикума шустро скрыли факты участия неучтенного псионика и взяли ситуацию под контроль. Никто ещё не готов к правде и не хватало ещё «охоты на ведьм», как в былые времена — быстро нашлись там причины. Посему произошедшее представили, как перестрелку с группой вооруженных лиц, переодетых в форму офицеров полиции. А всех причастных к инциденту принудили к неразглашению.
Следовательно, никакого официального дела на Нормана Либерти не возбудили, никто и не подозревал о подобном. А дела о смерти Майкла Стюарта, мистера Лапорта так и остались под грифом трагических случаев самоубийства и отправились пылить архивы с красной пометкой.
Что касается самого виновника трагедий — он так и не пришёл в себя. Спецотдел контроля за псиониками просто взял его к себе. Тихо и без шума вывезли куда-то в неизвестное место. Естественно, никто не думал делиться дальнейшей информацией о нём с Каллиганом. Впрочем, мужчина и сам особо не рвался разузнать. Его сейчас волновало другое — дальнейшая судьба его друга, Винсента и его работы в целом.
Помимо шестерых офицеров, которые попали под ментальный контроль, семи раненых и, к сожалению, десяти убитых гражданских, особенно досталось агенту Майлзу. Джефф навестил его утром и увиденное не оставило его равнодушным. Его самый близкий друг, с которым он прошел огонь и воду, не узнал его и смотрел на всех и вся с испугом. Джефф никогда не видел его таким. И только благодаря нейролептикам, тот оставался в относительно стабильном состоянии. Как показали анализы и тесты, к удивлению врачей, физически он был здоров. А вот психически… Доктор только пожал плечами и просил дождаться специалиста из Псионикума.
Джефф не раз прокручивал в голове варианты разговора с семьей Майлза: с Карлой и дочерью Ребеккой. Они ведь не знают, что произошло, и видеть его в таком состоянии и не понимать, что стало с их мужем и отцом — стало бы для них шоком. Но Карла сразу поняла и не задавала лишних вопросов. Джефф всегда считал своего друга удачливым сукиным сыном, которому досталась такая сильная и любящая женщина. Утром он попрощался с доктором и Карлой в его палате, пока Джим спал.
Помимо страшных вестей были и хорошие. Впрочем, одна единственная: Винсента успешно прооперировали и, он был уже вне смерти, но до полного выздоровления, конечно, было далеко. После Майлза он навестил и его. Невестка, о которой ничего не знал Каллиган, уже находилась рядом с ним. И во второй раз, когда его должны были ненавидеть и обвинять, отнеслись с пониманием и сочувствием. Миловидная хрупкая девушка с веснушками лишь радовалась, что тот остался в живых и скоро всё будет как прежде. Она упомянула, как её жених дорожил своей работой, и пересказала Каллигану его слова о том, что опасность — это неотъемлемая часть их службы, к которой нужно привыкнуть и быть готовым. Джефф не мог не улыбнуться и пожелать скорейшего выздоровления.
Однако он прекрасно понимал — как прежде уже не будет. Всё могло стать ещё хуже. Следователи из особого отдела безопасности Псикорпуса рыскали по всем их делам, ища все их косяки. Очевидно, им нужны были козлы отпущения. Или показательное наказание в назидание остальным.
Вернувшись в Псионикум к полудню, в кабинете своего начальника он застал группу рабочих и самого бывшего хозяина кабинета возле дверей.
— Облажался ты, Джефф, — Филиппа Морриса со всем почтением скоро «сопроводили» на пенсию. — Ладно, не только ты, а мы все.
— Что теперь будет?
— Твой отдел закрывают. Пока на время расследования инцидента.
— А что с Джиммом?
— Как я слышал, к сожалению, досрочная отставка, без дополнительных льгот и выслуг лет.
— Что?! — не сдержался Джефф.
— Скажи спасибо, что он хотя бы на свободе. Его хотели признать виновным, Джефф.
— Как будто это его вина! — недовольно рыкнул Каллиган.
— Спокойно. Они ещё размышляют об этом. Не надо давать им лишних поводов. Но, как меня уверяли, никого обвинять не будут. Но, жди, следователи из Псикорпуса вызовут и тебя.
— А что с Анной и Кэссиди?
— С ними-то ничего. Подающие надежды молодые псионики находятся под защитой самого Наблюдателя.
— А отдел восстановят?
— Я бы на это особо не надеялся. А что? Неужто передумал насчет них и готов брать к себе псиоников?