— Доктор Фишер, она не помнит момент падения.
— Что ж, это ожидаемо. Хорошо, что на снимке нет критических травм. Как себя чувствуете, мисс Рейн?
— Просто. Прекрасно.
— Когнитивные функции присутствуют. Отлично. Тошнит?
— Нет. Просто голова болит. Слегка, — ответила я, но в этот момент в лоб меня тыкнула Кэс. — Ай. Ладно, не слегка.
— Так-так. Ещё жалобы есть? — подошел поближе он.
— Что вы делаете, доктор? Она же все равно не увидит ваш фонарик.
— Обычная проверка, мисс Уильям.
Не успела я ухмыльнуться, как стену черноты перед глазами резко сменила яркая вспышка света. Такая яркая, что чуть не вызвала приступ. Чисто инстинктивно я попыталась отвернуться и закрыть глаза. И тут я вспомнила. Вспомнила, что случилось на тренировке перед падением. Тот миг между жизнью и смертью, когда я на миг увидела прекрасное небо и снежное поле. Это не было галлюцинацией. Этот миг вспышки псионики, которая позволила мне увидеть мир своими глазами.
Неужели… Я смогла?
В груди заметно забилось сердце.
Я попыталась воспроизвести тот момент и да! На доли секунды после яркой вспышки я увидела палату!
Я смогла!
Всего лишь на миг, но смогла! Поневоле в глазах выступили слезы. Это означало, что все мучения и надежды были не зря. Не зря… А значит, есть шанс вернуть зрение. Пусть только временами. Но меня и это устроит.
— Анна! Анна, что с тобой?
— Ничего, Кэс. Получилось. У меня получилось…
— Ты это о чем?
— Я. Смогла. Увидеть.
Всё было не зря.
Глава 10. Волнительная пора
Тем временем пока я всячески прохлаждалась в лазарете, сессия приближалась полным ходом. И даже Кэссиди пришлось сесть за зубрежку. Она навещала меня в свободное время и постоянно упоминала о приближении экзаменов. Сейчас меня это не так сильно волновало. Я отдыхала и думала совершенно о другом, о своем. Вновь и вновь крутила в памяти момент озарения и желала лишь поскорее покинуть больничную койку и проверить свою теорию.
Врач института, мужчина с таким убаюкивающим голосом, «выписал» меня только через два дня после инцидента на поле. Он говорил, что мне повезло. Кэс и сержант смогли помочь мне в момент травмы. Точно не знаю, что они там сделали, но я не получила серьезных увечий. Легкое сотрясение, ссадина на лопатке, и никакого перелома, что удивительно.
Сразу же после выписки, я готовилась повторить тот опыт. И была воодушевлена как никогда в жизни, что не скрылось от Кэссиди.
— Надо же, ты умеешь радоваться, — говорила она.
— Есть повод. Моя задумка может обернуться реальностью.
— Какая?
— Я могу вернуть зрение.
— Что?
— Пока всего лишь на несколько мгновений, но да. В момент падения я четко увидела мир. И мне это точно не показалось.
— Серьезно?
— Да.
— Но лучше так не рискуй.
— Хе. Не обещаю. А что там с сержантом? Он, наверное, со мной больше не будет иметь дел.
— Ага. Был сам не свой. Но, знаешь, я никогда не видела его таким… Не скажу, испуганным, но с живыми эмоциями. Он искренне переживал.
— Гм. Какой хороший человек, оказывается, да?
— М-да уж, кто бы мог подумать. Тебе стоит сказать ему «спасибо», он быстро среагировал.
— Определенно. Или он переживал за свою работу и репутацию.
— Не исключено.
По поводу моей теории о новом способе «зрения». После того происшествия я поняла принцип его «активации» и смогла воспроизвести. Нет, не травмируя себя. Как бы это объяснить…
Науке известно, что в критические моменты организм выдает свой максимум, чтобы справится с угрожающей жизни ситуацией. Это называется аффектом. Сильнейший эмоциональный процесс взрывного характера, характеризующийся кратковременностью и высокой интенсивностью, часто сопровождающийся резко выраженными двигательными проявлениями и изменениями в работе внутренних органов и нервной системы. Именно это я и хотела проверить, чтобы у меня появился шанс на прозрения. Так сказать, встряхнуть всю себя. И оказалась права.
Начну с того, как люди вообще видят глазами. Сначала свет попадает в глаз, проходит через роговицу и зрачок, фокусируется хрусталиком и попадает на сетчатку. Колбочки и палочки на сетчатке реагируют на свет и преобразуют его в электрические импульсы, которые передаются по зрительному нерву в зрительный центр мозга для обработки. Вроде бы ничего сверхъестественного. А значит, это можно как-то воспроизвести.
Раз глаза у меня потеряли парочку своих функций, я должна обрабатывать эти сигналы другим способом, ведь сигналы никуда не делись. Свет никуда не делся. Просто пропал «посредник».