— Профессор, думаю, это муляж. И в нем нет никакого следа.
— Вы уверены? Ошибка может стоить вам баллов.
Что? Я верю своим глазам. И была уверена.
— Ну, я ничего не вижу и не ощущаю.
Профессор молчал несколько секунд, нагнетая ожидание. Потом разразился аплодисментами.
— Истинно так, юная леди! Считайте, вы прошли проверку. В прошлом году студенты такое начали сочинять, было любо дорого послушать. Психометрия довольно распространена среди псиоников. Обычно это применяется при поиске людей или в расследованиях. Сейчас я покажу вам материалы, где благодаря психометрии были сделаны открытия…
В конце лекции профессор Краусс ещё раз напомнил об экзаменах и о каникулах.
— Знаешь, Анна, а профессор Зенер был прав, предлагая тебе службу. Ты — идеальный кандидат для расследования всяких паранормальных преступлений. Да и не только паранормальных.
— Почему?
— Нелицеприятные вещи не оказывают на тебя столь сильного влияния. Ты бы видела лица однокурсников, когда он сорвал покрывало. У всех был шок разной степени и даже отвращение. И только тебя оно оставило равнодушной.
— Это потому что я — слепая и бесчувственная скотина, Кэс.
— Ага. Сейчас куда?
— Обед.
— У тебя аппетит не пропал после таких демонстраций? Ты его даже пощупала.
— А? С чего бы? Да и это тело — не самое жуткое зрелище. А этот муляж почище и ухоженнее будет, чем некоторые живые люди.
— Об этом я и говорю.
— Ой, что-то вы, богатенькие ребята, слишком нежные, ей богу. Первый труп я видела, когда мне было восемь. Это было в моем первом приюте. Как вчера помню того парня, погибшего от передоза у себя в комнате. Он был весь в пене изо рта, глаза на выкат, и такой бледный, как снег, с синюшными губами. Его я знала. Он был старшим из детворы, любил музыку, играл на гитаре, иногда давал послушать свой плеер и рассказывал байки из улиц и подземки. Говорил, что под городом целый мир. Он часто сбегал из приюта и его каждый раз ловили в метро за попрошайничество.
— Да уж, какое счастливое у тебя детство было.
— Да ладно, вполне себе нормальное. Квентин Макдональд. Так его звали, — даже вспомнила имя парня. — Ого, что это там готовится?
На носу, кроме экзаменов, маячили рождественские праздники и сопутствующие мероприятия. В связи с этим кампус украшали и говорили, что будет некое торжество, придет Санта, мать его, Клаус и всё в таком духе. Мне абсолютно фиолетово на все праздники. Так было всегда.
Зато остальные студенты немного повеселели. Впрочем, никакой рождественский дух не заставил юных псиоников отвлечься от самого главного. Все знали, что экзамены повлияют в конце учебного года. Там, где нас ожидал страшный распределительный тест, от которого зависит дальнейшее обучение каждого студента. По его результатам программа учебы меняется, становится индивидуальным.
Со спасательным кругом я вообще не парилась по этому поводу. И уже готовилась к будущей службе. Там у них в уставе всё четко написано, какие дисциплины я должна буду сдавать и какие квалификации должен иметь будущий агент. К псионическим дисциплинам добавится криминалистика и юриспруденция, как дополнительные факультативы. Также психология поведения.
Особо внимательные, наверняка, уже заметили, что я не упоминала про одну дисциплину — метафизику. Она самая сложная для меня и скучная. Потому что тут никак не обойтись без четких заучиваний формул, законов. А преподавателем сей дисциплины был тот еще педант. Суховатый мужчина с короткой, почти под ноль стрижкой, и с глубокопосаженными глазами, как у коршуна. Дитрих Нейман. Пожалуй, самый строгий из профессоров и с ним шутки плохи. По-моему, он меня сразу не взлюбил. Никогда на его занятиях я не получала выше двух баллов.
Его дисциплина пока ничем от обычной физики и математики не отличалась. Разве что лабораторных было много. Они немного разбавляли его монотонные лекции. Он, как и профессор Рише, наглядно показывал пример физического явления. Последние недели мы упорно изучали процесс горения. Было в этом было нечто первородное, с наслаждением наблюдать, как горит огонь. Большего о метафизике пока сказать нечего.
Можно смело заявить, что я вполне вклинилась в среду псиоников. Экзамены это подтвердили и остался только один незнакомый нюанс. Что за распределительный тест? Нам говорили, что это будет похоже на проверку, как в Зале Разума. Сам же тест проходит два дня в конце весны. Первый этап — самый легкий, проверка уже существующих навыков. Второй — проверка навыков на незнакомых условиях.
Рутина пролетела махом. Экзамены сданы, а дальше всё по новой. Разве что, нам прописали наши специализации. На моей карточке добавился ещё один блок данных с указанием: Анна Рейн псионик 3 уровня. Специализация: менталистика. У Кэс тоже было всё довольно очевидно. У неё телекинетика. Но в отличие от меня, на экзаменах везде высший балл. Я же довольствовалась удовлетворительными оценками, кроме дисциплины профессора Краусса.