— Супер…
— Че, жалко свои кроссы?
— Не то слово, Кэс. А где мы вообще?
Вроде бы я неплохо знала свой родной город, но как только покинули центральные районы, сразу ничего знакомого за окном.
— Автострада над железнодорожными путями, а вон там Саузенд-Ойл.
— Это возле кладбища мёртвых машин который?
— Тот самый.
— Юг, значит… Из одного конца города в другой. По-моему, только на поездки мы тратим львиную долю рабочего времени.
— И сжигаем бензин. Так, нам вроде сюда, — выпустив последнюю струю дыма, Кэс закрыла окно и свернула где-то за внутрь территории кооператива. Их арка с баннером недвусмысленно намекала на точное название предприятия.
Оставив пропускной пункт депо в зеркале заднего вида, мы подъехали к месту происшествия последними. Винсент уже разговаривал офицерами, которые и приняли вызов. Они успели оцепить место и ждали остальные службы.
Промышленный район… Никому не захочется здесь жить. Если ты не слепой и не глухой, конечно. Кругом наблюдалась самая что ни есть угнетающая обстановка, так подходящая для идеального преступления — куда ни глянь везде грузовые контейнеры, а за заграждением всё заслоняют целые горы металлолома. Людей, естественно, мало, а о камерах видеонаблюдения и вовсе заикаться не стоит. Даже воздух здесь был насквозь пропитан железом и ржавчиной, который ощущался даже во рту. Это несмотря на то, что здесь постоянно сжигают отходы.
— Что-то я ничего потустороннего не ощущаю, кроме весьма паршивой экологической обстановки.
Ну, да. Мир выглядел обычным, ну в псионическом понимании.
— Гм… Есть такое, — согласилась я с Кэс. И правда дурно пахнет.
До места обнаружения кровавой находки пришлось преодолеть несколько десяток метров коридора сквозь контейнеры, где каждый мой шаг и удар трости раздавался хлюпаньем по мокрой земле или щебню. На месте преступления пока было относительно малолюдно: наша группа, парочка патрульных местного департамента полиции и охранник территории. Чарльз уже успел составить протокол и ждал лишь нас, чтобы распаковать находку. И уже при нас отточенными движениями профессионала аккуратно развернул свёрток и, найдя сухое место, поочередно разложил все находки перед нами, попутно делая заметки и фото.
— Если ливанёт, на дальнейшие поиски можно будет не надеяться, — разговаривали рядом патрульные, попивая кофе, и посматривая на серое небо.
В свёртке оказались части человеческого тела, не целые: одна кисть, правая ступня, часть таза и голова. Судя по отсутствию какой-либо реакции у окружающих, находка являлась самой обыденной. Ну, не удивительно, да? Издержки профессии, как-никак. Я бы согласилась с этим, но знаете, если немного вдуматься, в этой картине происходящего была какая-то дикость, если такое в порядке вещей и никого особо не волнует. Это на экране подобное воспринималось как часть какого-то представления, нереального представления далёкого от тебя, но в реальности-то, когда сам находишься рядом с таким, было немного иначе. В общем, весьма неоднозначное чувство. Нет. Не гадкое, не омерзительное, не шокирующее, просто непривычное. Впрочем, думаю, это дело времени.
— А остальное где? Не нашли? — спросила Кэс.
— Нет. Обнаружен пока только один свёрток, но вполне могут быть и другие, да. Хотя, их могли растаскать бродячие собаки.
Это точно. Их лай время от времени накатывался издали.
— Блеск…
Предчувствую скорые поиски по всей свалке или по району.
— Кинологи уже в пути.
— И кто у нас здесь?
— Женщина, приблизительно 40–45 лет…
— Как вы это поняли по частям? — невольно вырвалось у меня. — Гм… Извините, продолжайте.
Видя голову, я бы не дала ей больше тридцати.
— Смерть наступила не менее 10–12 часов назад. На шее имеется часть странгуляционной борозды, след удавления веревкой. Также в пакете присутствуют синтетические ворсинки. Конкретнее выяснится в лаборатории. Но скорее всего это обычная бельевая веревка.
— Ээм, Винсент? — обратилась я к нашему старшему. — Кажется, это дело отдела особо тяжких преступлений. Почему вызвали нас? В чем тут псионичность?
— Ничего не ощутили, мисс Рейн?
— Ну, я не «вижу» никаких следов псионического воздействия. А отпечаток смерти остался, как у любой свежей насильственной смерти.
— Я согласен с вами. Скорее всего, мы передадим это дело им. Но пока решение не принято, продолжим. Что ещё скажете, мистер Доккинг?
— Разрезы весьма неаккуратные. Похоже, сделаны ручной пилой, не на станке или техникой — это точно. Пила или ножовка не особо острая, но тот, кто это сделал, явно был не слаб на руку.