II
Рассуждения Мартова о русской революции и Троцкого о современном положении русской социал-демократии дают конкретные подтверждения неверности их основных взглядов.
Начнем с бойкота. Мартов называет бойкот «политическим воздержанием», приемом «анархистов и синдикалистов», причем говорит толькоо 1906 годе. Троцкий говорит, что «бойкотистская тенденция идет через всю историю большевизма — бойкотирование профессиональных союзов, Государственной думы, местного самоуправления и т. д.», что это есть «продукт сектантской боязни утонуть в массах, радикализм непримиримого воздержания» и т. д. Относительно бойкота профессиональных союзов и местного самоуправления Троцкий говорит прямую неправду.Такая же неправда, что бойкотизм тянется через всю историю большевизма; большевизм вполне сложился, как направление, весной и летом 1905 года, допервого возникновения вопроса о бойкоте. Большевизм заявил в августе 1906 г.в официальном органе фракции о том, что миновали исторические условия, вызывавшие необходимость бойкота .
Троцкий извращает большевизм, ибо Троцкий никогда не мог усвоить себе сколько-нибудь определенных взглядов на роль пролетариата в русской буржуазной революции.
Но еще гораздо хуже извращение истории этой революции. Если говорить о бойкоте, надо начать с начала, а не с конца. Первая (и единственная) победа
См. Сочинения, 5 изд., том 13, стр. 339—347. Ред.
ИСТОРИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ВНУТРИПАРТИЙНОЙ БОРЬБЫ В РОССИИ
365
в революции вырвана массовым движением, которое шло под лозунгом бойкота.Забывать об этом выгодно только либералам.
Закон 6 (19) августа 1905 г. создавал булыгинскую Думу, как учреждение совещательное. Либералы, даже самые левые, решили участвовать в ней. Социал-демократия громадным большинством (против меньшевиков) решила бойкотировать эту Думу и звать массы к прямому натиску на царизм, к массовой стачке и восстанию. Следовательно, вопрос о бойкоте не был вопросом только внутри социал-демократии. Он был вопросом борьбы либерализма с пролетариатом.Вся либеральная пресса того времени показывает, что либералы боялись развития революции и все усилия направляли к «соглашению» с царизмом.
Каковы были объективные условия для непосредственной массовой борьбы? На это лучший ответ дает статистика стачек (с подразделением на экономические и политические) и крестьянского движения. Приводим главные данные, которые послужат нам для иллюстрации всего дальнейшего изложения.
Число стачечников (в тысячах) в каждую четверть года
Всего
О О
1905
1906
1907
I
II
III
IV
I
II
III
IV
I
II
III
IV
810
481
294
1277
269
479
296
63
146
323
77
193
экономических
411
190
143
275
73
222
125
37
52
52
66
30
поли-тиче-.. ских
399
291
151
1002
196
257
171
26
94
271
11
163
Процент уездов,
охваченных
крестьянским
движением
14,2%
36,9%
49,2%
21,1%
Чертой обведены периоды особенно важные: 1905 I — 9 января; 1905 IV — апогей революции, октябрь и декабрь; 1906 II — первая Дума; 1907 II — вторая Дума. Данные взяты из официальной статистики стачек 139, которые я разрабатываю подробно в подготовляемом мною к печати очерке истории русской революции. (См. настоящий том, стр. 377—406.. Ред.)
366 В. И. ЛЕНИН
Эти цифры показывают нам, какую гигантскую энергию способен развить пролетариат в революции. За все 10-летие перед революцией число стачечников в России было только 431 тысяча, т. е. в среднем по 43 тысячи в год, а в 1905 году все число стачечников составило 2863 тысячи — при 1661 тысяче всех фабричных рабочих! Подобного стачечного движения не видал еще мир. В 3-ью четверть 1905 года, когда впервые возник вопрос о бойкоте, мы видим как раз переходный момент к новой, гораздо более сильной волне стачечного (а за ним и крестьянского) движения. Помогать ли развитию этой революционной волны, направляя ее на свержение царизма, или позволить царизму отвлечь внимание масс игрой в совещательную Думу, — таково было реальное историческое содержаниевопроса о бойкоте. Можно судить поэтому, до какой степени пошлы и либерально-тупоумны потуги связать бойкот в истории русской революции с «политическим воздержанием», «сектантством» и т. п. ! Под лозунгом бойкота, принятым противлибералов, шло движение, поднявшее число политических забастовщиков с 151 тысячи в 3-ью четверть 1905 года до 1 миллионав 4-ую четверть 1905 года.
Мартов объявляет «главной причиной» успеха стачек 1905 года «растущее оппозиционное течение в широких буржуазных кругах».«Влияние этих широких слоев буржуазии шло так далеко, что они, с одной стороны, прямо подстрекали рабочих к политическим стачкам», а с другой, побуждали фабрикантов «платить рабочим заработную плату за время стачки»(курсив Мартова).
Этому сладенькому воспеванию «влияния» буржуазии мы противопоставим сухую статистику. В 1905 г. стачки всего чаще, по сравнению с 1907 г., оканчивались в пользу рабочих. И вот данные за этот год: 1 438 610 стачечников предъявляли экономические требования; 369 304 рабочих выиграли борьбу, 671 590 — кончили ее компромиссом, 397 716 — проиграли.Таково было на деле(а не по либеральным сказкам) «влияние» буржуазии. Мартов совершенно по-либеральному извращает действительное отношение пролета-
ИСТОРИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ВНУТРИПАРТИЙНОЙ БОРЬБЫ В РОССИИ 367
риата к буржуазии. Не потому рабочие победили (и в «экономике» и в политике), что буржуазия изредка платила за стачки или выступала оппозиционно, а потомубуржуазия фрондировала и платила, что рабочие побеждали. Силаклассового напора, сила миллионных стачек, крестьянских волнений, военных восстаний есть причина, «главная причина»,любезнейший Мартов; «сочувствие» буржуазии есть следствие.
«17-ое октября, — пишет Мартов, — открывшее перспективы на выборы в Думу и создавшее возможность созывать собрания, основывать рабочие союзы, издавать социал-демократические газеты, показывало направление, в котором следовало бы вести работу». Но беда была в том, что «идея возможности «стратегии утомления» не пришла никому в голову. Все движение было искусственно толкаемо к серьезному и решительному столкновению», т. е. к декабрьской стачке и декабрьскому «кровавому поражению».
Каутский спорил с Р. Люксембург о том, наступил ли в Германии весной 1910 г. момент перехода «стратегии утомления» в «стратегию низвержения», причем Каутский сказал ясно и прямо, что этот переход неизбеженпри дальнейшем развитии политического кризиса. А Мартов, цепляясь за полы Каутского, проповедует задним числом «стратегию утомления» в момент наивысшего обострения революции. Нет, любезный Мартов, вы просто повторяете либеральные речи. Не «перспективы» мирной конституции «открыло» 17-ое октября, это либеральная сказка, а гражданскую войну.Эта война подготовлялась не субъективной волей партий или групп, а всем ходом событий с января 1905 года. Октябрьский манифест знаменовал не прекращение борьбы, а уравновешение сил борющихся: царизм уже немог управлять, революция ещене могла его свергнуть. Из этого положения с объективной неизбежностью вытекал решительный бой. Гражданская война и в октябре и в ноябре была фактом(а мирные «перспективы» либеральной ложью); выразилась эта война не только в погромах, но и в борьбе вооруженной силой против непокорных частей армии, против крестьян