В принятой программе § 3-ий гласит: «Самоуправляющиеся областиодной и той же нации образуют вместе национально-единый союз, который решает свои национальные дела вполне автономно» (ср. «Просвещение», 1913 г., № 4, с. 28 58). Ясно, что и эта компромиссная программа неверна. Поясним примером. Немецкая община колонистов в Саратовской губернии плюс немецкое предместье рабочих в Риге или в Лодзи плюс немецкий поселок под Питером и т. д. образуют «национально-единый союз» немцев в России. Очевидно, что требоватьподобной вещи, закреплятьтакого союза с.-д. не могут, хотя они нисколько не отрицают, разумеется, свободывсяких союзов и в том числе союза любых общин любой национальности в данном государстве. Но выделением, по государственному закону, немцев и т. п. из разных местностей и классов России в единый немецко-национальный союз могут заниматься попы, буржуа, мещане, кто угодно — только не социал-демократы.
5. РАВНОПРАВИЕ НАЦИЙ И ПРАВА НАЦИОНАЛЬНОГО МЕНЬШИНСТВА
Самый распространенный прием российских оппортунистов при обсуждении национального вопроса, это — ссылаться на пример Австрии. В моей статье в «Северной Правде» (№ 10 «Просвещения», с. 96—98), на которую обрушились оппортунисты (г. Семковский в «Новой Рабочей Газете», г. Либман в «Цайт»), я утверждаю, что есть только одно решение национального
См. настоящий том, стр. 116—119. Ред.
138 В. И. ЛЕНИН
вопроса, поскольку вообще возможно таковое в мире капитализма, и это решение — последовательный демократизм. В доказательство я ссылаюсь, между прочим, на Швейцарию.
Эта ссылка не нравится обоим, названным выше оппортунистам, которые пытаются опровергнуть ее или ослабить ее значение. Каутский, видите ли, сказал, что Швейцария — исключение; в Швейцарии-де совсем особая децентрализация, особая история, особые географические условия, расселение иноязычного населения чрезвычайно оригинальное и т. д. и т. д.
Все это — не более, как попытки уклонитьсяот существа спора. Конечно, Швейцария — исключение в том смысле, что она — не цельное национальное государство. Но такое же исключение (или отсталость, — добавляет Каутский) — Австрия и Россия. Конечно, в Швейцарии лишь особые, оригинальные, исторические и бытовые условия обеспечили большедемократизма, чем в большинстве соседних с ней европейских стран.
Но при чем все это, если речь идет об образце,у которого надо заимствовать? Во всем мире являются, при современных условиях, исключением страны, в которых то или иное учреждение осуществлено на последовательнодемократических началах. Разве это мешает нам, в нашей программе, отстаивать последовательный демократизм во всех учреждениях?
Особенность Швейцарии — ее история, ее географические и прочие условия. Особенность России — невиданная еще в эпоху буржуазных революций сила пролетариата и страшная общая отсталость страны, объективно вызывающая необходимость в исключительно быстром и решительном движении вперед, под угрозой всяческих минусов и поражений.
Мы вырабатываем национальную программу с точки зрения пролетариата; с которых же пор в образцы рекомендуется брать худшие примеры вместо лучших?
Не остается ли во всяком случае бесспорным и неоспоримым фактом, что национальный мир при капитализме осуществлен (поскольку он вообще осу-
КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ 139
ществим) исключительнов странах последовательного демократизма?
Раз это бесспорно, то упорные ссылки оппортунистов на Австрию вместо Швейцарии остаются приемом вполне кадетским, ибо кадеты всегда списывают худшие, а не лучшие европейские конституции.
В Швейцарии тригосударственных языка, но законопроекты при референдуме печатаются на пятиязыках, то есть кроме трех государственных на двух «романских» диалектах.» На этих двух диалектах, по переписи 1900 года, говорит в Швейцарии 38 651 житель из 3 315 443, т. е. немного более одного процента.В армии офицерам и унтер-офицерам «предоставляется самая широкая свобода обращаться к солдатам на их родном языке». В кантонах Граубюндене и Валлисе (в каждом немного более ста тысяч жителей) оба диалекта пользуются полным равноправием .
Спрашивается, надо ли нам проповедовать и отстаивать этот живой опытпередовой страны или заимствовать у австрийцев нигде еще в мире не испробованные (и самими австрийцами еще не принятые) выдумкивроде «экстерриториальной автономии»?
Проповедь этой выдумки есть проповедь разделения школьного дела по национальностям, т. е. прямо вредная проповедь. А опыт Швейцарии показывает, что на практике возможно и осуществленообеспечение наибольшего (сравнительно) национального мира при последовательном (опять-таки сравнительно) демократизме всего государства.
«В Швейцарии, — говорят изучавшие этот вопрос люди, — нет национального вопросав восточноевропейском смысле. Даже слово это (национальный вопрос) здесь неизвестно... Швейцария оставила борьбу национальностей далеко позади, в 1797— 1803 годах»".
Это значит, что эпоха великой французской революции, давшая наиболее демократическое решение
См. René Henry:«La Suisse et la question des langues», Bern, 1907 (Рене Анри:«Швейцария и вопрос о языках», Берн, 1907. Ред.).
См. Ed. Blocher:«Die Nationalitäten in der Schweiz», Brl., 1910 ( Эд . Блохер:«Национальности в Швейцарии», Берлин. 1910. Ред.).
140 В. И. ЛЕНИН
очередных вопросов перехода от феодализма к капитализму, сумеламимоходом, между прочим, «решить»и национальный вопрос.
И пусть попробуют теперь гг. Семковские, Либманы и прочие оппортунисты утверждать, что это «исключительно-швейцарское» решение неприменимок любому уезду или даже части уезда России, где только на 200 000 жителей есть два диалектасорока тысяч граждан, желающих пользоваться в своем крае полным равноправиемв отношении языка!
Проповедь полного равноправия наций и языков выделяет в каждой нации одни только последовательно демократические элементы (т. е. только пролетариев), объединяяих не по национальности, а по стремлению к глубоким и серьезным улучшениям общего строя государства. Наоборот, проповедь «культурно-национальной автономии», несмотря на благие пожелания отдельных лиц и групп, разделяет нациии сближает на деле рабочих одной нации с еебуржуазией (принятие этой «культурно-национальной автономии» всеми буржуазными партиями еврейства).
В неразрывной связи с принципом полного равноправия стоит обеспечение прав национального меньшинства. В моей статье в «Северной Правде» этот принцип выражен почти так же, как в более позднем, официальном и более точном, решении совещания марксистов. Это решение требует «включения в конституцию основного закона, объявляющего недействительными какие бы то ни было привилегии одной из наций и какие бы то ни было нарушения прав национального меньшинства».
Г-н Либман пробует смеяться над этой формулировкой, спрашивая: «Откуда же это известно, в чем состоят права национального меньшинства?». Относится ли, дескать, к числу этих прав право на «свою программу» в национальных школах? Как велико должно быть национальное меньшинство, чтобы оно имело право иметь своих судей, чиновников, школы на родном языке? Г. Либман желает вывести из этих вопросов необходимость «положительной»национальной программы.