Кто сеет ветер, тот пожнет бурю !
Да здравствует братское единение пролетариев всех стран, борющихся за полное освобождение от ярма международного капитала! Да здравствует японская социал-демократия, протестовавшая против войны! Долой разбойническое и позорное царское самодержавие!
Центральный Комитет Российской Социал-Демократической Рабочей Партии
Написано 3 (16) февраля 1904 г.
Напечатано в феврале 1904 г. Печатается по тексту листка
отдельным листком
175
ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ УХОДА ИЗ РЕДАКЦИИ «ИСКРЫ» 93
Женева, 20 февраля 1904 г.
Уважаемые товарищи!
Так как вы касаетесь в своей брошюре обстоятельств, вызвавших мой выход из редакции «Искры», то я попрошу вас дать место в приложении к вашей брошюре моему ответу на письмо тов. Плеханова к т. Мартову от 29 января 1904 г., напечатанное в брошюре Мартова о борьбе с «осадным положением».
Тов. Плеханов находит неточнымизложение мной дела в моем письме в редакцию . Однако ни единого фактическогоисправления он не дал и не мог дать. Он дополнил лишь мое изложение неточнойпередачей частных разговоров между мною и им.
Говоря вообще, я считаю ссылки на частные разговоры верным признаком отсутствия серьезных аргументов. Я держусь и сейчас того мнения, которого недавно держался и тов. Плеханов по поводу ссылок на частные разговоры со стороны тов. Мартова (Протоколы Лиги, стр. 134), именно, что «точно воспроизвести» подобные разговоры вряд ли возможно и что «полемика» по поводу их «не приведет ни к чему».
Но раз уже тов. Плеханов привел наши частные разговоры, я считаю себя вправе пояснить и дополнить их, тем более, что разговоры эти имели место в присутствии третьих лиц.
См. настоящий том, стр. 98—104. Ред.
176 В. И. ЛЕНИН
Первый разговор, когда тов. Плеханов говорил о своем решении выйти в отставку в случае моего безусловного несогласия на кооптацию, имел место в день окончания съезда Лиги, вечером, и на другой день утром, в присутствии двух членов Совета партии. Разговор вращался около вопроса об уступках оппозиции. Плеханов настаивал на необходимости уступить, считая несомненным, что оппозиция не подчинится никакому постановлению Совета партии и что полный раскол партии может произойти немедленно. Я настаивал на том, что после происшедшего в Лиге, после принятых на ее съезде мер представителя Τ TTC (a тов. Плеханов участвовал в обсуждении каждой из этих мер и всецело одобрял их) — уступать анархическому индивидуализму невозможно и что выступление особой литературной группы (которую я неоднократно в разговорах с Плехановым признавал вполне допустимой, вопреки его мнению) еще не обязательно, может быть, означает раскол. Когда разговор свелся к выходу в отставку одного из нас, то я тотчас сказал, что уйду я, не желая мешать Плеханову попытаться уладить конфликт, попытаться избежать того, что он считал расколом.
Тов. Плеханов так любезен ко мне теперь, что не может найти иных мотивов моего шага, кроме самой трусливой увертливости. Чтобы изобразить это мое свойство в самых живых красках, тов. Плеханов приписывает мне слова: «Всякий скажет: очевидно, Ленин неправ, если с ним разошелся даже Плеханов».
Краски наложены густо, что и говорить! Так густо, что выходит даже незамечаемая тов. Плехановым явная несообразность. Если бы я был уверен, что «всякий» найдет правым Плеханова (как Плеханов скромно думает про себя), и если бы я считал необходимым считаться с мнением этого всякого, то очевидно, что я
Тов. Плеханов, в своем стремлении к точности, немножечко переусердствовал, замечая: Плеханов не имел права решитькооптировать, ибо кооптация единогласна по уставу. Это не поправка, а придирка, ибо устав запрещает при отсутствии единогласия определенные организационные действия,а не решения,слишком часто принимаемые многими людьми только для виду и не переходящие в действия.
ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ УХОДА ИЗ РЕДАКЦИИ «ИСКРЫ» 177
никогда бы не решился разойтись с Плехановым, что я пошел бы за ним и в этом случае. Тов. Плеханов, желая представить мое поведение самым что ни на есть дурным и вытекающим из сквернейших мотивов, приписал мне мотив, лишенный всякого смысла. Ябудто бы так боялся в чем бы то ни было разойтись с Плехановым, что — разошелся с ним. Некругло выходит это у тов. Плеханова.
На самом деле, моя мысль была: уж лучше я выйду, потому что иначе мое особое мнение послужит помехой попыткамзаключить мир со стороны Плеханова. Попыткам я мешать не хочу; может быть, мы сойдемся и на условиях мира, но отвечать за редакцию, которой таким образомнавязывает кандидатов заграничная кружковщина, не считаю возможным.
Несколько дней спустя я действительно зашел к Плеханову, вместе с одним членом Совета, и разговор наш с Плехановым принял такой ход:
Знаете, бывают иногда такие скандальные жены, — сказал Плеханов, — что им
необходимо уступить во избежание истерики и громкого скандала перед публикой.
Может быть, — ответил я, — но надо уступить так, чтобы сохранить за собой си
лу не допустить еще большего «скандала».
Ну, а уйти — значит уже все уступить, — отвечал Плеханов.
Не всегда, — возразил я, и сослался на пример Чемберлена. Мысль моя была
именно та, которую я выражал и печатно: если Плеханову удастся добиться мира, при
емлемого и для большинства, в рядах которого Плеханов боролся так долго и так энер
гично, тогда я тоже войны не начну; если не удастся, — я сохраняю за собой свободу
действий, чтобы разоблачить «скандальную жену», если ее не успокоит и не утихоми
рит дажеПлеханов.
В тот же разговор я сказал Плеханову (еще не знавшему условий оппозиции) о своем «решении» войти в Τ TTC (я мог «решить» это, но согласие должны были дать, разумеется, все члены ЦК). Плеханов вполне
178 В. И. ЛЕНИН
сочувственно отнесся к этому плану, как к последней попытке ужиться с «скандальной женой» хоть на каких бы то ни было началах. Когда в письме к Плеханову от 6 ноября 1903 г. я выразил мнение, что он, быть может, просто передаст редакцию мартовцам , то Плеханов отвечал (8 ноября) «... Вы, кажется, плохо выяснили себе мои намерения. Я объяснил их вчера еще раз тов. Васильеву» (члену ЦК, бывшему на съезде Лиги). Этому же тов. Васильеву Плеханов писал от 10 ноября по вопросу об ускорении или задержке выхода № 52 «Искры» с извещением о съезде: «... Напечатать сообщение о съезде значит: 1) или напечатать о том, что Мартов и другие не участвуют в «Искре»; или 2) отказать в этом Мартову, — и тогда он напечатает об этом в особом листке. В обоих случаях это доводит до сведения публики о расколе, а именно этого нам и надо теперь избегнуть»(курсив мой. Н. Л.).17 ноября Плеханов пишет тому же товарищу: ... «Что думаете Вы о немедленной кооптации Мартова и др.? Я начинаю думать, что это был бы способ уладить дело с наименьшими затруднениями. Без Вас я действовать не хочу»...(курсив Плеханова).
Из этих отрывков ясно видно, что Плеханов старается действовать солидарно с большинством, желая кооптировать редакцию лишь для мира и при условии мира, отнюдь не для войны с большинством. Если вышло обратное, то это показало лишь, что телега анархического индивидуализма слишком разошлась в тактике бойкота и дезорганизации; самые сильные тормоза не подействовали. Это очень жаль, разумеется, и Плеханов, искренне желавший мира, оказался в неприятном положении; но сваливать вину за это на одного меня не доводится.
Что касается до слов Плеханова об уступке мной молчания за подходящий «эквивалент» и гордого заявления: «Я не нашел нужным покупать его молчание», то этот полемический прием производит лишь комическое впечатление при сопоставлении с цитированными мной