Псы Бездны
Я любил море. Белая пена волн, мутных после грозы, перестук перебираемых ими камней от шелеста мелкой гальки до тяжелых гулких ударов булыжников. Я любил море и часто в летнюю пору с палаткой и котелком путешествовал вдоль его берегов наслаждаясь соленым ветром и отчаянным стрекотанием цикад. Я любил море до того дня. Так много лет назад, но с тех пор я не могу сомкнуть глаз если от этой зловещей синевы меня не отделяют крепкие каменные стены и прочно запертые двери.
В то лето я остановился в небольшом кемпинге на берегу Черного моря со смешным названием "Енот". Говорили, что эти смешные зверьки часто выходят из леса к отдыхающим. Однако мне самому так и не удалось увидеть ни одного из них.
Впрочем, палатка моя стояла почти на самом берегу моря, на краю живописного обрыва, и вид, что открывался с него на иссиня-серый простор, исчерченный складками волн снизу и тонкими росчерками облаков сверху, сполна компенсировал этот недостаток.
Ложась с наступлением сумерек и поднимаясь за час или два до восхода солнца, я спускался с обрыва в тенистую лощину, откуда держал свой путь по тонкой полоске каменистого пляжа вдоль отвесного склона скалы.
Галька здесь не была мелкой и все чаще перемежалась довольно крупными валунами по мере удаления от лощины. Особенно мне нравились изредка встречавшиеся целые пласты горной породы уступчато уходящие в воду. Гладкие будто отшлифованные тысячами ног ступени храма и абсолютно лишенные какой-либо растительности, в то время как окружающие валуны поросли водорослями словно укрытые плотным ковром.
В одном таком месте я остановился, чтобы искупаться. Понежиться в ласковом прибое на этих гладких изгибах камня. Я повернулся на живот в сторону скалы из-за которой вот-вот должно было показаться встающее солнце. Я улыбался в предвкушении прекрасного, всматривался в ожидании в окружающие склоны и камни. И я увидел. Я продолжал улыбаться пока не почувствовал, как от усилия сводит челюсть.
Как мог не заметить этого раньше? Увидеть, но не придать значения? Пройти мимолетным взглядом... Почти под самым носом! Булыжник с острыми обломанными краями, который не мог быть отколот не от одной из окружающих скал, ибо нигде, нигде, я не наблюдал и намека на подобную породу. Но не сам камень заставил меня почти оцепенеть, а письмена, проступавшие на его поверхности.
Нет, не выдолбленные в толще камня, что было бы так просто, имей любой достаточно упорства и соответствующий инструмент, а выступающие поверх тонкими, причудливо переплетающимися линиями.
Я приблизился к нему. Осмотрел со всех сторон. Повел пальцами по шершавой поверхности линий и рассмеялся над собой. Рассмеялся над игрой своего воображения так живо бросившегося на поиски загадки.
Однако позднее тем же днем, когда я уже возвращался обратно в кемпинг, повинуясь какому-то странному беспокойству и вопреки своему обыкновению пристальнее вглядывался в окружающие меня камни. Я нашел. Этот был крупнее найденного на рассвете и готов поклясться, что символы на нем не были просто причудливо набросанными узорами волн, они определенно были сгруппированы между собой как слова неизвестного мне языка.
Смеяться я хотел! Снова смеяться. Однако бросив взгляд на уходящую пластами вглубь каменную породу, лишь ускорил шаг. Позже нашел и третий булыжник.
Что-то не давало мне покоя. Ловко ускользало в глубины памяти и в то же время навязчиво стучало в висок, как привязчивая мелодия позабытой песни.
Опустившись на гладкий словно отполированный камень и задумчиво водя пальцами по письменам, выступающим на очередном булыжнике, я долго всматривался в пенящиеся морские волны. То накатывающие в едином порыве, то медленно, ступенчато отступающие назад... Лестница. Дыхание сперло в груди. Это и правда была лестница! Лестница, уходящая в глубину, гладкая, ровная, без единой травинки или даже скользкого налета только наметившихся водорослей. Лестница в бездну и камень с выступающими письменами, что прочесть сможет и слепой!
Я вскочил на ноги и кинулся в кемпинг. Мне нужны были люди. Болтовня, смех, живой огонь мангалов и свет фонарей. Я нуждался в незыблемом, материальном, привычном, чтоб не поддаться фантазии, не уступить иррациональным страхам. Быть может я просто перегрелся на солнце.
Я съел свой ужин, даже не взглянув на море, и улегся спать едва стемнело. Однако сон пришел тяжелый и беспокойный. Перед моим внутренним взором мелькали образы рыбаков из деревушек, которые я не раз и не два посещал во время своих путешествий по побережью. Я покупал у них рыбу и морепродукты, а еще обожал по вечерам сиживать в местных таверенках с большой кружкой хмельного напитка в руках и прислушиваться к байкам, травимым пьянеющими рыбаками. Легенды о море и россказни об улове.