По мере того как ночь вступала в свои права и пустели кружки, голоса становились все громче, а споры жарче. Но вот кто-то ронял пару неосторожных слов, Хозяина поминал или его свору, и пьяные вусмерть переходили на приглушенный шепот. Каждый раз. Всегда. Иногда я сам подбрасывал эти слова разгоряченным спорщикам, чтобы понаблюдать за их реакцией. Меня это забавляло. Тогда, но не сейчас.
Проснувшись по своему обыкновению на несколько часов раньше восхода солнца, когда светлеющее небо еще не раскрывает своих планов на грядущий день, я долго лежал, глядя в потолок палатки. Я слышал, как море бьется о камни, поднимался ветер, погода должно быть портилась. Наконец я призвал себя быть нормальным вменяемым человеком, не подверженным глупым суевериям и выбрался наружу.
Впрочем, умывался и завтракал нарочито медленно. Зачем-то растягивал этот процесс, убеждая себя, что просто сегодня зябко и незачем торопиться на море. Когда все же спустился на каменный пляж над ним уже поднялось хмуро глядящее из-за облаков солнце. Или мне так только казалось?
Люди вокруг, ничуть не смущенные прятками светила, радостно бултыхались в волнах, обустраивали себе местечки поровнее и деловито обкладывали булыжниками тонкие ножки зонтиков. Булыжниками с проступающими на их поверхности письменами.
Я отшатнулся. Огляделся вокруг - сколько их здесь? Двинулся вдоль скалы, а взгляд то и дело натыкался на эти камни. Вот на одном раскинуто полотенце, на другом оставили тапки, третий пристроили под столик для пляжного перекуса.
Почему никто не замечает? А может это я схожу с ума?!
Я бросился к маленькому магазинчику у стойки регистрации кемпинга, но там мне ничем не смогли помочь. Однако выслушав мою просьбу, посоветовали обратиться к организаторам и те в свою очередь позволили воспользоваться своими маской, ластами и трубкой. Хоть и сказали, что погода портится, море станет мутным и ничего видно не будет.
Я же полный решимости снова спустился на пляж и направился на поиски уходящих в глубину гладких ступеней. Я должен был раз и навсегда поставить точку в своих страхах. Ведь ничего не пугает больше, чем неопределенность? Так я тогда считал.
Надвинув на лицо маску и шлепая ластами, решительно вошел в воду. Сердце предательски билось о ребра, но я не собирался давать ему плодить фантазии и углубился в море, пока не придумал какого-нибудь нелепого повода это не делать.
Волны действительно нагнали легкую муть, но в целом ступени и окружающие их поросшие водорослями валуны просматривались достаточно отчетливо. Следуя за уходящий в глубину лестницей, казалось становящейся только ровнее и прямее с каждой новой ступенью, я не замечал вокруг ни единого намека на какую-либо фауну.
Неожиданно в трубку попала морская вода и закашлявшись, я вынужден был вынырнуть, чтобы прочистить ее. Похоже я достиг того места, где ступени уходили на столько глубоко, что с поверхности воды их уже было не рассмотреть.
Огляделся по сторонам. Берег был далеко, впрочем, бывало я заплывал и дальше. То там то тут виднелись люди, но никого поблизости. Я прочистил трубку и снова погрузился в воду.
На какое-то мгновение испугался, что течение отнесло меня в сторону и я потерял из вида лестницу. Начал шарить взглядом по дну и вдруг будто оцепенел. Сделал неловкое движение, в трубку снова попала морская вода. Я вынырнул и неуклюже барахтаясь на поверхности, попытался осознать, что же увидел там в глубине. Наконец собрав волю в кулак, заставил себя снова заглянуть в бездну.
Вот она лестница, теряющаяся в мутной глубине. Просто лестница, ничего больше. Я набрал полные легкие воздуха, занырнул. Гребок, другой, еще один... Не может быть! Оттуда снизу лилось призрачное сияние. Калейдоскопом переливающиеся бледные лучи. Что это может быть? Я колебался. Стоит ли? Сияние манило. Решился плыть на сколько хватит воздуха.
Боковым зрением заметил, что уже не один. Несколько довольно крупных рыб, не обращая на меня никакого внимания словно завороженные неспешно скользили мимо. На свет. Я отвлекся, рассматривая их чешую и свет погас.
Огромная косматая тень загородила собой сияние. Зависла на несколько секунд и вдруг, словно заметив меня, начала разворачиваться, шевеля казалось бесчисленными длинными гибкими плеоподами.
Я замер завороженный, но тут воздух в легких неожиданно кончился, пробуждая сознание и я в ужасе взметнулся к поверхности воды, бросился к берегу. В себя пришел лишь ощутив, как галька перекатывается под животом, а усилившиеся волны снова и снова пытаются утащить обратно на глубину.