Пришлось продолжать тренировки на полупустой желудок. Гуго с лёгкой завистью признавал, что я превзошёл его мастерством, что не удивительно, но в то же время старик знал массу мелочей, которые давали шанс продержаться в бою дольше. За их счёт он нередко наказывал мою самоуверенность ударами тяжёлого учебного меча по рёбрам.
— Вы неправильно держите голову, господин. Вы откидываете её назад, и когда делаете выпад, она падает вперёд. Это замедляет вас. Попробуйте склониться и вытянуть шею, тогда при выпаде ваша голова будет находиться в одном и том же положении.
Я попробовал. Действительно. Раньше как-то не обращал на это внимания, а теперь понял, что так в самом деле становишься чуточку быстрее: всего-то доля секунды, но именно её часто не хватает, чтобы нанести противнику последний удар.
Щенок, если мама не нагружала его какими-нибудь мелочами, садился возле конюшни и следил за тренировками, повторяя плечами наши движения. Он очень хотел присоединиться. Придёт время, и я позволю ему сделать это, а пока пусть поглядывает со стороны.
Вечером за ужином мама спросила, напуская на себя излишнюю строгость:
— Вольгаст, тебе не кажется, что торговка укропом тебе не пара?
Я не ожидал подобного вопроса, поэтому растерялся. Не думал, что мои отношения с зеленщицей вышли за рамки её подвала. Это, наверное, Перрин меня сдала, она видела, как я выходил оттуда в растрёпанном виде и не могла не поделиться новостью с хозяйкой. Сплетница.
— Мам, между нами ничего нет.
— Поэтому ты ходишь к ней каждый день? Я бы не хотела, чтобы весной она заявилась к нашему порогу с завёрнутым в холст младенцем и потребовала себе отдельную комнату.
— Этого точно не случится. Я знаю, что нужно делать, чтобы младенцы не появлялись.
Мама покачала головой.
— Не сомневаюсь, сын, что ты знаешь это. Но также не сомневаюсь, что какой-нибудь Пьер или Жан этого не знают, однако младенца она всё равно принесёт нам.
Намёк был услышан и понят.
— Больше я с ней встречаться не буду.
После обеда Гуго запряг в повозку Лобастого, загрузил две больших бочки и отправился к источнику на улице Руисле. Обычно он делал это один, но после известных событий по одиночке мы старались далеко от дома не отходить. Я велел Щенку закрыть ворота, а сам последовал за сержантом.
Без меча из дома я больше не выходил. С ним было сподручней, а клевец не мешало бы поменять на полэкс. Этот тип вооружения постепенно входил в моду, и продиктована она была необходимостью. Рыцарские доспехи становились более совершенными, пробить их привычным оружием не представлялось возможным, поэтому потребовалось что-то более практичное. На мой взгляд, полэкс наиболее удобный вариант. Он словно специально создан для ближнего боя, позволяет держать противника на расстоянии и при определённом везении даёт хорошую возможность нанести человеку в латах непоправимый урон, а уж в кольчуге или стёганке, которыми пользовалась большая часть пехоты, тем паче. На турнирах реконструкторов полэкс проходил отдельной дисциплиной, бои вызывали хороший зрительский отклик, и мы в своём клубе начинали уделять этому оружию серьёзное внимание.
Догнав Гуго, я пошёл рядом. Дорога была не загружена, и мы двигались по центру. Я заглядывался на вывески, на ремесленников, творивших своё маленькое ремесло возле раскрытых дверей. Оконные ставни были откинуты и на них как на прилавках лежал товар: ножницы, нитки, специи, свежий хлеб, соль, крупы. Тут же портной снимал мерку, на вешалках вдоль фасада висело готовое платье, шоссы, плащи. Удобно — и мастерская, и магазин в одном месте. Тут же продавец мыла жонглировал своим товаром, привлекая внимание не только покупателей, но и охочий до развлечений народ. Нам пришлось протискиваться сквозь толпу зрителей.
Из глубины квартала доносилось пиликанье смычкового подобия скрипки, ему подыгрывал сонм труб, бубнов и свиристелей. Если память мне не изменяет, где-то там располагался цех мастеров музыкальных инструментов. Вывески, указывающей к ним путь, не было, но любой желающий мог найти цех по звукам.