— Думаю, вампиры видят в темноте, — сказал Рад с сомнением. — И если они нападут, мы окажемся в плачевном положении.
— Если нас обнаружат, мы окажемся в нём в любом случае, — заметил Эл. — Так что давайте спрячем здесь животных, а сами устроимся поодаль, чтобы наблюдать за крепостью.
Так они и сделали. Через некоторое время тучи разошлись, и показался месяц, тонкий, бледный, похожий на серп. Вокруг него мерцали едва различимые звёзды: Олодрим и Дульфазан.
— Я был не совсем честен, — заговорил вдруг Ирд, — когда сказал, что хочу ехать с вами потому, что боюсь оставаться. Помимо этого, мне стало стыдно.
— Это не плохо, — отозвался Рад. — Главное, чтобы ты не жалел и чувствовал, что сделал именно то, что хотел.
— Да, — согласился юноша. — Здесь мне легче. Хотя и страшно.
— Нам всем страшно, — холодно сказал Тагор.
— Ещё как! — добавила Лиина.
— Думаю, всем, кроме Эла, — заметил Ирд.
Они посмотрели на своего молчаливого спутника, едва различимого среди камней.
— Мне нечего бояться, — отозвался тот. — Мои страхи остались в далёком прошлом.
Некромант прикрыл глаза и прислушался. На расстоянии нескольких футов шептались его спутники, ветер гнал тучи, что-то шевелилось в замке Ирдегуса, холодное, мрачное и страшное. Эл посмотрел на своих спутников, и они внезапно показались ему безмерно одинокими в этой тьме, на этой Ничейной земле, которой не должно было быть в мире.
Со стороны замка донёсся громкий пронзительный хохот, в котором слышались одновременно презрение, плачь и торжество, жестокое и дикое.
— Это вампиры! — прошептал Тагор, поднимаясь на ноги и замирая.
— В чём дело? — Ирд увидел рядом бледное лицо Лиины.
Она остановившимися глазами смотрела в темноту.
— Приготовьтесь! — велел Эл, вытягивая из ножен меч. — Кажется, мы встретимся со своими противниками раньше, чем рассчитывали.
— Не всё ли равно, — сказал Рад, обнажая меч. — Это должно было случиться.
— Ночью они сильны, — отозвался Эл, вглядываясь в темноту. — И их много, — добавил он.
В тот же миг все увидели десятки бледных силуэтов, перебегавших с места на место у подножия хребта. Они с огромной скоростью приближались, почти без усилий карабкаясь по острым и отвесным уступам. В лунном свете можно было различить тускло отсвечивающие доспехи и обнажённые мечи.
— Среди них больше людей, чем вампиров, — объявил Эл. — Это хорошо, значит, они идут не за нами.
— Тогда что им нужно? — спросил Рад.
— Кто знает. Возможно, обычный патруль.
Вдруг смех прекратился, и воцарилась мёртвая тишина. Затем пронзительно заржала лошадь, к ней присоединилась другая. Эл почувствовал, как в воздухе разлился терпкий запах горячей крови.
— Они здесь! — выдохнул он, и в тот же миг отовсюду посыпались вампиры и вооружённые люди.
Началась драка. Нападавших было раза в четыре больше, кроме того, часть из них ещё просто не успела подняться по склону. Однако можно было не сомневаться, что, заслышав звуки битвы, они поспешат.
Эл отразил рубящий удар сверху, отвёл оружие врага и мощным ударом сшиб воина с ног. Тот упал на спину, ударившись шлемом о камень. Эл мгновенно добил его ударом в лицо — меч вошёл то ли в глаз, то ли в рот, разрушая кость. Справа брызнула кровь. Обернувшись, Легионер увидел, что трое мечников теснят Тагора, рядом с которым валялись двое убитых, поражённых ножами. Циркач сражался коротким мечом и кинжалом, но его грудь была мокрой от крови. Эл хотел прийти ему на помощь, но в это время на него кинулся вампир, и он едва успел разрубить его от плеча до поясницы — носферату умер в полёте, об землю ударилось уже бездыханное и быстро разлагающееся тело.
В нескольких футах слева дрался Рад. Спина жреца была располосована когтями, плащ висел лохмотьями. Однако он ловко управлялся с шестом и мечом — у его ног лежал воин с явно переломленной шеей, другой, прислонившись к скале, зажимал окровавленной рукой распоротый живот. В его глазах застыл предсмертный ужас, а губы шевелились слабо и беззвучно. Казалось, он молится.
Огромный мечник обрушил на Рада рубящий удар, и подставленный жрецом меч сломался, а лезвие противника скользнуло по плечу. Рад покачнулся и сразу же получил рукоятью в лицо. Его голова запрокинулась, из приоткрывшегося рта донёсся едва слышный хрип. Эл в три прыжка приблизился к сражавшимся и дуговым ударом снизу пронзил воина. Тот не успел даже понять, кто его убил. Из раны хлынула кровь, и он тяжело и беззвучно опустился на камни — лезвие вошло в печень.