Глава 5
Руслан
— Рус, тебе хватит. Поехали домой, — Ильдар потянулся к тумблеру с виски, но бросил затею, натолкнувшись на ледяной взгляд. Нет, друг мой. Мне пока что не хватит. Я не уеду, пока не пойму, что тут забыла Пташка и что за дела у нее с белобрысым пуделем. Вся ситуация меня жестко напрягала и я чувствовал, дело нечисто. Ну не могла Она появиться тут, в этом ресторане, который находился на прямо противоположном конце города от места, где жила девушка. Да еще и это платье, будь оно неладно. Пташка никогда не носила их. Зря, к слову. Она выглядела сногсшибательно.
Я залпом влил в себя очередную порцию Bell's. Высокий градус без церемоний прокатился по пищеводу, обжигая внутренности и вызвал в голове легкое головокружение. На голодный желудок алкоголь быстро вдарил по шарам, туманя зрение. Мне было плевать, что завтра по утру голова будет раскалываться на части, главное, что сейчас проще. Виски для меня было своего рода антидотом против навязчивых мыслей о том, чтобы подойти к Ней и заговорить.
Нам не о чем общаться. С момента, когда она предпочла мне другого, я не предпринял ни одной попытки для встреч и разговоры в мои планы не входили. Врал. Входили, конечно. Я бы не только с разговором к ней вошел, я бы и чем-то другим тоже был не прочь войти, да и не раз, но держался, в то время как омут моих фантазий глумился надо мной.
Не удержался от соблазна и снова стал искать Ее глазами. Нашел: Пташка что-то недовольно цедила своей подруге, после чего столкнулась со мной взглядом и вдруг уверенным шагом пошла в мою сторону. На миг я растерялся, но потом заметил, что девушка держала путь к сцене, откуда ведущий звал желающих показать себя.
Сердце пропустило удар, когда она пронеслась мимо меня, не заметив, а шлейф ее туалетной воды бесцеремонно затянуло в ноздри. Впуская в себя запах Пташки, удивленно смаковал аромат персика с табаком, а не привычную ваниль. Необычно для нее, этот запах совершенно ей не шел, моя девочка всегда была сладкой, как самый вкусный мармелад из детства. Вкусная, как любимая конфета, но с острым перцем из-за вздорного характера. Наверняка этим и взяла меня.
Я неотрывно наблюдал за тем, как Пташка забралась на невысокий подиум, забирая у ведущего микрофон. Зная, что девушка шикарно танцует, я был шокирован тем, что она запела. Запела, млять. Сначала заметалась беспокойным взглядом по ресторану, а потом, найдя меня, в упор уставилась и стала петь. Она пела и убивала своими огромными зелёными глазами. У-у-у, ведьма. Ей походу было мало вырванного год назад сердца, так она ещё решила мой рассудок вытащить, добивая непонятными посылами под аккомпанемент странных строк.
Зал наполнился знакомой мне мелодией Тины Кароль — Помню.
Красивая песня, чувственная, но я не понимал, к чему это все. На хрена она сейчас мне пела о том, что жалеет о своем прошлом? Стояла, ее зеленые очи наполнялись слезами, а она упорно продолжала мне петь про то, что сожалеет. Про то, что все бы отдала, лишь бы вернуть назад время и тогда, дай ей эту возможность, все было бы иначе.
Меня поглотил ступор. Она там накурилась что ли?
Всю песню пялился на нее, тонул в бездонных очах, пытаясь понять, что происходит. При этом ощущал себя высокосортным кретином. Пташка пела о том, что жалела похороненное прошлое и пронзала насквозь своими словами. А я с трудом терпел, пытаясь понять, что ей нужно. Каждая строчка отзывалась в голове. Каждое слово больно било под дых, ведь в её прошлом был я и сейчас девчонка пилила меня, резала на куски и заполняла замешательством.
Что, твою мать, тут творится?
В какой-то миг мне захотелось набрать ее муженьку и спросить, не потерял ли свою любимую, но что-то меня остановило. Скорее всего — любопытство и желание самому разобраться в чертовщине, которая сейчас набирала обороты.
До конца дослушать песню я не смог. Острое желание курить, заставило меня подняться из-за стола. Мне хотелось, чтобы легкие заволокло табачным дымом, а не ее туалетной водой, которая, хоть ты тресни, никак не ассоциировалась с Пташкой. Захотелось сменить обстановку, потому что смотреть в ее глаза, которые любят не меня, больше не было сил. Я презирал себя за такую слабость, но сделать ничего не мог. Пташка была сильной зависимостью и чтобы привести себя в чувство, я направился в курилку.
— Рус! — Ильдар окликнул меня, но я не стал оборачиваться.
Если бы тогда друг догнал меня и сказал, что это не Пташка, а я просто по-пьяни принял за нее совершенно другого человека, то ничего бы не было. Я бы не наворотил дел, о которых потом буду жалеть. Я бы смог с собой справиться. Но Ильдар не стал вмешиваться и позволил мне уйти на площадку, где дышали никотином посетители «Сакуры». Я знал, что Пташка пойдет за мной, потому что видел ее желание поговорить.