В магазине Ваня мне ничего не сказал, а вот в машине атаковал вопросами:
—Ты его знаешь?
— Нет, впервые увидела, — я вжалась в кресло, боясь последствий шуточек мудака.
— О чем ты общалась с ним на кассе тогда? Отвечай! — Калмыков метнул в мою сторону озлобленный взгляд, от которого яростные молнии разлетелись по всему салону.
— Ни о чем. Он поздравил меня со свадьбой и сказал, что красивый котик. Потом подошел ты, — пролепетала дрожащими губами, поглаживая котенка, который мурчал на моих коленях.
— Врешь? — недоверчиво спросил, заезжая во двор. Припарковавшись, повернулся ко мне и приблизился вплотную, заставляя вжаться в спинку кресла. — Врешь же, Машка. Я же вижу, ты мне что-то недоговариваешь. Кто он?
Следом схватил больно за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.
— Я не знаю, кто он. Я не лгу тебе, отпусти, мне больно, — прошептала, замирая от ужаса. Калмыков был страшен в гневе. При свете салонной лампы его глаза казались черными, как мгла, которая опутывала своими паучьими лапами и засасывала в неизвестность. Я не знала, что ждать от мужа, особенно, когда он в таком состоянии.
— Попрошу ребят, чтобы разузнали про него все. Слишком борзый. Надо проучить, — задумчиво протянул муж, продолжая меня буравить внимательным взглядом. — А с тобой мы позже вернемся к этому разговору. Мне не нравится, когда меня водят за нос. Запомни, дорогая: я знаю все, а если не знаю, то быстро стану в курсе. Если мне станет известно, что за моей спиной ты крутишь с кем-то шуры-муры, я отправлю тебя за границу в бордель. Усекла?
— Усекла, — прохрипела я, борясь с нехваткой воздуха.
В машине стало слишком жарко, а Ваня с такой силой сжал мой подбородок, что челюсть занемела. Муж заметил мое состояние и отпустил. Вышел из авто, чтобы открыть передо мной дверцу и протянул руку. К нам тут же подлетели два охранника.
— Иван Юрьевич, мы вас потеряли, — взволнованно произнес один из парней.
— Работу вы свою потеряли и шанс на хорошие рекомендации, — бросил Калмыков, ведя меня в дом, — к старшему за расчеткой утром шуруйте. Больше вы у меня не работаете. И передайте всем, кто дежурил в ресторане. Все к чертовой матери уволены.
Про себя я радовалась, что муж спускал злость на охране, значит, мне меньше достанется. Калмыков по пути позвонил тому самому старшему, к кому посылал ребят и ему что-то гневно высказывал. По мере приближения к дому, мужчина становился спокойнее и когда открывал дверь, даже миролюбиво предложил:
— Там что-то про пустить кошку в дом первой говорят. Запускай своего блохастого зверя. Надеюсь, он мне рыбок не сожрет.
— Выпущу позже. Где тут кухня? — мне было страшно выпускать из рук котенка. Поэтому вместе с котенком перешагнула через порог, считая традицию исполненной и стала осматриваться.
Калмыков жил в двухэтажном коттедже в пригороде Питера. Жилье было оформлено в английском стиле и я пораженно блукала по первому этажу, с трудом удерживая свою челюсть от падения на белый пол из мрамора. Страшно представить, сколько денег сюда вбухали. Такие дома я видела только по телевизору: просторная кухня, зонированная на барную, чайную и рабочие зоны. Отсюда можно было выйти на террасу. Для принятия пищи была организована гостиная, где я с удивлением обнаружила настоящий камин и рояль. Тут явно поработал талантливый дизайнер, продумывая каждый миллиметр пространства. Роскошь ощущалась во всем: богатых красных тонах, портьерах с вуалью до пола, консолях, свечах в высоких подсвечниках, антикварной мебели. И это только первый этаж, который мне до конца не дали изучить. Я лишь успела наполнить миски кормом, и отпустить котика на пол, как Калмыков потащил меня по мраморной лестнице на второй этаж.
Сразу провел в просторную спальню, где я с восхищением увидела роскошную кровать. Я подобные видела на экскурсиях во дворцах. Представить боялась, сколько это все стоило и как на таком можно спать. В моем понимании, такими вещами можно только любоваться да пылинки сдувать, но никак не отдаваться во власть Морфея.
— Нравится? — бархатистым тоном проворковал муж, поглаживая меня со спины по плечам.
— Я в жизни не видела такой красоты, — честно призналась, еще не отойдя от потрясения с увиденного.
— Теперь это все твое. А ты замуж за меня не хотела, — он невесомо поцеловал меня в шею, мигом возвращая в реальность.
Замуж. Теперь мне придется тут жить и выполнять обязанности жены. И самый основной долг — удовлетворять мужа. От этих мыслей снова стало не по себе. Хотела отстраниться, но Ваня не позволил, стягивая жгут своих объятий и восторженно зашептал: