— Дикая, как кошка. Моя кошка. Теперь точно моя. Я столько лет ждал, пока ты мне будешь принадлежать и вот, теперь ты Калмыкова. Только моя и ничья больше.
— Столько лет? — зацепилась за оброненную фразу. — С чего бы это?
— Да я еще когда увидел тебя с Максом понял, что хочу тебя себе. Только ты меня даже не заметила. В нем тонула. А мне тогда хотелось, чтобы ты на меня так смотрела, как на него. И ты будешь так на меня смотреть, вот увидишь.
— Подожди, — от шока я широко раскрыла глаза и вдруг обзавелась прытью, сумев выпутаться из рук Вани. — Ты знал Макса?
Освободившись, изумленно уставилась на довольного произведённым эффектом Калмыкова.
— Конечно, знал, — широко улыбнулся, ослабляя галстук, — он же работал на меня, Маш. Странно, что ты меня тогда не запомнила, а мы пересекались. Ну, да. Ты же только его видела. А теперь будешь моей.
11/03 вечером эта книга уйдет в ознакомительный фрагмент. Вся информация о дальнейшей судьбе моих книг есть в моей группе ВК. Рекомендую подписаться, чтобы нам не потеряться.
Глава 16
Калмыков
— Подожди.., — она вдруг юркой кошкой выскользнула из моих рук и попятилась, — Ты знал Макса?
— Конечно, знал, — не смог сдержать улыбку, видя, как глаза моей теперь уже жены наполнялись искренним недоумением. — Он же работал на меня, Маш. Странно, что ты меня тогда не запомнила, а мы пересекались. Ну, да… Ты же только его видела. А теперь будешь моей.
Она представить не могла, что я чувствовал рядом с ней. Маша была апогеем всех моих желаний, моим личным источником дофамина, от переизбытка которого я был готов весь мир к ее ногам бросить, лишь бы она стала моей. Моей…Только моей. Я был готов к любым изощрениям, даже к тому, чтобы лишить ее кислорода, пока она не попросит глоток из моих легких, но девушка не торопилась идти на контакт. Что бы я не делал, она оставалась проклятой каменной статуей, смотря на меня, как на главный объект своих кошмаров.
И меня это вымораживало. До скрежета зубов выстегивало, ведь знал, как она умеет смотреть. Видел, как восхищалась своим Максом, глядя на него пьяным взглядом, будто ничего другого не существовало на этой планете. И я хотел, чтобы на меня также смотрела. Чтобы мне в рот смотрела, а не ему. Чтобы мной дышала и грезила днями и ночами и шептала мое имя сквозь сон. Чтобы в ее жизни только я был и больше никого.
Порой мне казалось, что я просто помешался на ней. Меня передергивало только от одной мысли, когда представлял, что ее касались другие мужчины. Сдохнуть был готов, когда бурные фантазии рисовали картины, где Машу трахали в коленно-локтевой или та брала в рот грязный член. Ее ротик был создан только для меня. Только я имел право на ее тело и трахать его в любых позах. Проникать в него под любым углом, наслаждаясь сладкими стонами и запахом своей девочки. И дал себе слово, что стану последним в ее жизни мужчиной. Больше она не узнает вкус чужих губ и их ласк. Отныне все пьедесталы в ее жизни буду занимать я.
Эта зеленоглазая ведьма превратила мою отлаженную жизнь в безумную гонку за ее душу и тело, и сегодня я сорвал куш, но оставалось главное — заставить меня полюбить.
— Что значит, работал на тебя? — некогда звонкий голосок моей супруги пропитался настороженностью с примесью хрипотцы. Ох, знала бы она, как эта сиплость придавала ей сексуальности, подумала бы десять раз, прежде чем произнести свой вопрос таким тоном.
— Максим Якоби на протяжении нескольких лет был моим верным человеком, — пояснил я, стягивая с шеи осточертевший галстук и принялся за пуговицы на рубашке. — Выполнял мои поручения. Он был идеален. Чудовище без жалости и страха. Никаких моральных принципов. Женщина, старик…Раз, — я изобразил пальцем выстрел, — и нет человека.
Единовременно с моей имитацией выстрела Маша вздрогнула, будто вымышленная пуля добралась до нее, прожигая адской болью. Знаю, девочка, как тебе сейчас больно. Ты же до последнего билась за его светлую память. Вгрызалась в каждого, как бешенная собака, не позволяя раскрыть тебе глаза на твоего любимого. А мои слова попали точно в цель. Я видел искреннее потрясение в ярких изумрудах, которое вспыхнуло мощной вспышкой и вдруг потухло. Так бьются розовые очки и рождается правда. Маше придется смириться с тем, что она любила убийцу, а значит и меня полюбит. Иного выбора у нее нет. Это судьба.
— Я тебе не верю, — она замотала головой и зажмурилась, беспомощно сжимая маленькие ладони в кулаки. — Не верю. Ты специально мне это говоришь…
Заметалась взглядом по спальной комнате, будто была птицей, которая попала в клетку и искала выход. Не нашла ничего лучше, кроме как сбежать от меня в ванную и включить на полную ледяной душ, чтобы остудить накаленные чувства.