Под напалмом своих желаний стал отпускать тормоза, а с ним и терпение. Наощупь нашел молнию на платье, расстегнул ее, стянул вниз свадебный наряд, чуть на месте не кончив от представшей перед глазами красоты обнаженного женского тела. Завораживала упругая грудь, которая будто была создана специально для моих ладоней, нежная кожа, которую хотелось зацеловать до мозолей и эти, черт возьми, губы. Пухлые, сочные, приоткрытые уста, которые снова хотелось измучить пытками поцелуев.
Маша покорно стояла, не пытаясь сопротивляться и прятала от меня свои глаза. Ожила лишь когда я смял ладонями ее упругую грудь, засасывая вставшие от прохлады соски.
— Когда ты привезешь мне Алину? — отстраненно спросила, чем вызвала во мне раздражение.
— Тебе не кажется, что немного не вовремя? — ответил и потерся о ее лобок через трусы пахом, который того и гляди готов был взорваться от желания.
— Ты обещал после свадьбы.
Меня забавляла наивность, с которой Маша смотрела на этот мир. Вроде не глупая девчонка, но все равно верила в чудеса. Неужели она думала, что мне нужен чужой ребенок? Выродок того, кого я не переваривал последние годы, потому что он трахал то, что должно быть по праву моим. Нет, я не из тех терпил, кто готов воспитывать щенка с чужой генетикой и верования наивных дамочек про «любишь женщину, полюбишь и ее ребенка» не разделял. Мне нужны только мои дети. Лишь моя кровь. Только топот босых стоп моего сына или дочери переступят порог этого дома. Никаких чужих детей здесь не будет.
Я не совсем честно поступил, сразу не предупредив об этом жену, но тогда бы она не стала сговорчивее. А теперь, когда путей назад у нее не было, можно было раскрыть свои карты. Переживет. Нарожает новых, а старшая также ни в чем не будет нуждаться. Я обеспечу ей достойное существование, но вдали от матери. Еще спасибо потом скажет.
— Маш, тебе, видимо, твой отец не все полностью рассказал, — холодно процедил, нехотя отстранившись от желанного тела. — Я не собираюсь возвращать тебе дочь. Нет, я её не брошу, отправлю в лучший интернат, она получит все самое лучшее, но чужой ребёнок мне не нужен. Я не люблю ни животных, ни детей. И делить тебя ни с кем не буду.
— Что значит не отдашь? — взмахнула пушистыми ресницами, с ужасом посмотрев на меня.
— Я не люблю детей и чужие точно мне не нужны. Не знаю, зачем твой папаша придумал сказку для тебя, но в мои планы это не входило, — старался говорить спокойно, хотя внутри все кипело. Я ее хотел, а она мне про детей. Подобные разговоры сбивали весь настрой.
— Я согласилась выйти за тебя только ради Алины, — промямлила жена, опять опустив взгляд в пол.
— Я бы все равно сделал так, чтобы ты стала моей, заканчивай этот спектакль, — отрезал, — и хватит капризничать. У нас с тобой первая брачная ночь, Маш. Я не привык трахать ревущих баб. Успокаивайся и приводи себя в порядок. Ныряй в душ, я помогу тебе смыть с себя запах кошатины.
Развернул податливое тело, пока Маша находилась в ступоре. Сам стянул с нее трусы, поднял девушку на руки и поставил в ванную. Включил теплый душ и быстро стянул с себя брюки с боксерами. Пытался держать себя в руках, но злость мешала восстановить контроль. Я негодовал с того, что все шло не так, как хотел. Не так я планировал провести ночь после свадьбы, я не привык, чтобы что-то шло не по плану, а Машка сейчас своими истериками сбивала весь настрой. Я уже начал сомневаться, что у нас что-то получится сегодня и из-за этого бесился еще сильнее.
Она даже не заметила, как я оказался рядом. Очнулась, будто после крепкого сна лишь когда увидела меня перед собой полностью голого. Реакция мне не понравилась: жена начала пятиться и попыталась слиться со стеной в единое целое.
— Я помогу тебе помыться, — как можно более миролюбиво произнес, намыливая ладони ванильным гелем для душа, но Маша не разделяла моих намерений.
Лишь только я дотронулся до нее, взвилась, будто ее бешенная псина укусила и начала вырываться. Чтобы девчонка не поскользнулась и не покалечилась, попытался ее удержать, но та реагировала на мои касания как на удары током. В какой-то момент она изловчилась и больно вцепилась мне в лицо когтями.
— Ненавижу тебя, пошёл к черту! Я никогда не буду твоей, если ты мне не вернёшь дочь. Не смей прикасаться ко мне, ты мне противен! — проорала на меня и выскочила из ванны, закутываясь в красное полотенце. — Ты мне вернёшь Алину, и она будет жить с нами иначе я подаю на развод.